Чистый хозяин Собственного Мира. Главы 29 и 30

Псу бы отдохнуть столетие в тепле своего, а лучше чужого Собственного Мира, поспать. Забыть недавнее, вспомнить давнишнее, изначальное. Но сложилось иначе, какой холод...

Пустой, холодный материк, продуваемый яростными ветрами окончания сухого сезона. Холод, повсюду холод. Для раненного, обожжённого им в Великом Море лёгкое дуновение сквозняка, даже прикосновение стекла или металла продирает кожу. Возвращение, выход из рамы чужого мира потрясло его больше, чем обнаружение себя там. Больше, чем злосчастный день, когда выпил оливку - простое впечатление с тенью, пригнувшей его к земле, толкавшей вперёд и приведшей в конце концов к Оливу. Его была ловушка, не случайно попавшая, нарочно вброшенная на Южный. И даже подводное преображение не так потрясло, утрата человеческих мыслей и получение непредставимых жителям неба и земли навыков. Выжить тогда он не надеялся. Остатки страха смерти, остатки упрямой злобы, вот всё двигавшее им в Великом Море, а после - сладость новой силы. И теперь, зачерпнув пригоршню с волны, он сделал наспех присущую тень-нож, отправил её в пальцы рук, кривые немного, испорченные звериным бегом. Как холодно... В голове практически единственная мысль, не нападать. Обещал. Не нападать... Всё будет, всё будет, не спеши, Морская Собака.

Олив забрал одну фляжку с Впечатлением и одно украшение, кулон. Пёс крутил чугунный обруч на указательном пальце, для него невесомый, ждал. Терпеливо. Обходя напоследок шатёр, Олив встал пред большим зеркалом, в рост. Простая, кажется, вещь, а на самом деле ценность и редкость. Мало кто может создать. Даже в скрытой механике самый несообразительный полудроид способен последовательно разобраться по чертежам и воплотить последовательно. Большое зеркало надо вообразить целиком. Потерять все мысли на время. Но не намерение. Его - усилить. В таком состоянии воплотить. И среди Восходящих, и среди хищников удавалось малому числу пытавшихся. Олив отвёл длинную чёлку с лица, усмехнулся. Пока шли рынком, он наблюдал с недоверием за, чересчур отрешённым, выражением Пса, учитывая складку между бровей и кулаки, которых, очевидно, тот не замечал, собака, зверь. Даже предупредил некоторых постоянных торговцев, повысунувших из шатров носы: власть поменялась, возьмите паузу, вернётесь, если порядок. Вняв предупреждению, они немедленно слиняли. А следом и многие другие, благоразумно решив, что нет дыма без огня, а перестраховаться лучше, чем вникать. Предупредил, а теперь в зеркале вплотную разглядел себя... "Уж если они меня не боялись... Куда тебе, Собака Морская, способная к страстной ненависти, до этого мертвенно-зелёного парня..."

- Прощай, собака.

Пёс остался один. С рабами. С шатрами, хозяева которых, то ли собирались возвращаться, то ли нет. Олив снял все свои пирамидки, так что количество шатров, где сидели рабы, резко сократилось, до материальных, шатров-артефактов. Но и под открытым небом никого не видать. Попрятались. Пёс обходил владения. Небольшая группа вышла к нему из наползающего тумана. Трое парней. Ещё двое поодаль. Узнал. С ними складывал из камней отдельное помещение, тайник над обрывом. Нет, Олив не заставил его, сам захотел, от скуки, к тому же, это было вне рынка, а Пёс каждую секунду надеялся сбежать, даже под тенью и в кандалах. Они тоже. Не вышло ни у кого. А построили хорошо и замаскировали! И саботаж не удался!.. Пёс кивнул старым знакомым: пошли. Без усилия, голыми руками разорвал кандалы. Чугунный обруч прошелся с головы до ног по каждому, освобождая. Пять выдохов облегчения, они едва устояли на ногах. Не говорили, ни с ним, ни между собой. Пёс открыл для них выход с рынка и немедленно закрыл его. "Пятеро захотели стать свободными, пятеро и стали... Справедливо". Холодно!

Несколько шатров Пёс поднял на обратном пути, а то совсем пусто стало. "Прячьтесь тут... От меня".

Пусто. И холодно. В главном шатре Олива, перешедшему Псу со всей коллекцией, под тентом сотканным из бессчётных профилей, тысяч лиц, в полумраке, роняя эту коллекцию, прочь от него ринулся кто-то. В кандалах, кувырком, так быстрее. Пёс преградил путь одним прыжком. Поднял за шкирку. Знакомое лицо. С этим белокурым, маленьким юношей Пёс делил угол забитого рабами шатра, было тесно какое-то время. И тошно. Тот - изгнанник, без тени, со свободной левой рукой, бежать некуда. Он служил чем-то вроде почтальона внутри рынка, на побегушках между приглашёнными торговцами и Оливом.

- Юлри?.. - тихо окликнул его белокурый юноша, разглядев в полумраке.

- Юлри? - переспросил Пёс.
- Юлри...
Содержательный разговор. Да, конечно, Юлри это он, но и Пёс Морской тоже он.

- Что происходит, Юлри? - спросил юноша быстрым шёпотом. - Олив уже не вернётся?

"Для тебя нет". Пёс разучился разговаривать. Но если хочет, а он хотел, присвоить и приумножить доставшееся ему, придётся учиться заново. Надо учиться. Не сейчас... Молча, пёс сорвал заклёпки на кандалах, снова проделал путь через рынок, продуваемый всеми ветрами, и вытолкал белокурого юношу прочь. Теперь точно всё. Личные счета закрыты. Как же холодно!.. "Я голоден..." Вслух подумал он. Привычка оставшаяся с ним надолго. "Голоден... Я хочу тёплой еды". Это говорили в нём морской, внутренний холод и морские же привычки, не его личные, но... Да и присущим теням нужна влага. Внешним тоже, которые носят с собой, но внешние не столь настойчивы... Они увядают медленно. Присущие - требуют.

Сквозь муаровую пелену в ближайшем шатре виднелись силуэты рабов, подсвеченные торговой пирамидкой. Пёс принюхался, не подходя. "Не ту тень сделал, не чую, есть в них что, нет?.. Есть наверняка, Олив не жадничал с водой связных Впечатлений". Пёс собирался взять без выбора, когда обратил внимание на маленький торговый шатёр. Хозяин в нём снимал ажурный веер с подставки. Уже складывал... Уже таяла пирамидка, и опускался Белый Дракон...

С четырёх лап Пёс прыгнул, сбил с ног, оглушил неосмотрительно припозднившегося торговца. Тот не успел понять, что происходит. Огненный Круг вспыхнул, яркий и тонкий, осветив и его и Пса, придавившего руками к земле. Лапами. "Я очень голоден..." - пробормотал Пёс. Уже ни шатра, ни дракона. Только он и обречённый хищник внизу. Пёс легонько, по своим меркам, ударил его костяшками пальцев в лоб. Глаза померкли. Тень-нож вибрировала в ладонях. "Голоден..." До запястий Пёс погрузил свои руки в грудь полудроида. И тогда учуял. Рядом с Огненным Кругом, живые, согретые его теплом, плескались Впечатления песен, перебора струн, смутные, отдалённые образы танцующих пар, окон и гор за окнами... И тепло. Уходящее. Огоньки дроидов засветились под кожей. Пёс зачерпнул Впечатления пригоршнями, выпил, пролил, умылся. И остальные допил уже зверем, чудовищем неморским, припав к Огненному Кругу. С тем особенным звуком, который знают немногие. Лишь те, кто знает. С тем, которым ругаются, когда хотят выругаться грязно. Или же грязно намекнуть, что вот этому недолго осталось... Ругаясь, не знают, о чём говорят. Это плохое слово.

Глава 30.
Качели, Качели без Выхода, Обгладывающие Качели... А скорее всего, Качели Пустых Надежд, так назвали бы океанские жители этот приём, если б имели склонность к многословию. Кто хоть пару лет умудрился прожить в Великом Море, освоил. Приём не требующий обучения, получающийся сам собой при спешке, открытие случайное. Зачастую последнее. Ошибка. Олив знал заранее о возможности такой уловки и воспользовался ей, как отсрочкой, последним шансом. Вдалеке белел каменный лес... Сквозь зелёную толщу. Мирно, умиротворяюще... Водяная змея из него, тень ничейная, гибельная любому, следила за ним немигающими глазами. И за теми, кто следил за ним. Будь у них глаза этой тени, они не стали бы ждать... Но того, кто на Качелях, бессильны различить и фасеточные глаза Демона.

Прежде окончательного ухода Олив на Мелоди-Рынке разыскал Пта. Передал через него две записки. Одну про Минта Густаву, с ремаркой, цена не меняется, карта с королём, через год или никогда. Передать наказал через Буро. Вторая для самого Бутон-биг-Надира, чтобы Пта как зашёл, так и вышел, Олив опасался подставить его. Напротив, чтобы за исполненное поручение получил награду, какую-нибудь лёгкую музыкальную штуку. Пта отказался от мысли строить гнёзда на ветвях, понял, звуков не хватает в Собственном Мире, музыки, после Мелоди осознал. И это правильно. Несколько раз Олив повторил:

- К самому Густаву не подходить, разговора не начинать и не поддерживать. Не знаешь, с кем имеешь дело, и не надо тебе знать. К Оливковому Рынку не приближаться ни-ког-да!

Вопросы проигнорировал. Кивнул, потрепал по щеке, сказал спасибо. И умчался на драконе навстречу одним только ошибкам, океану навстречу.

Главная ошибка сам уход. Вторая... Ну, не нужен он Шершню в океане! Даже Собакой Морской не нужен!.. Не тот материал. Ну, как можно было этого не видеть и не понять?.. Шершень именно тот, кто не должен бы знать об его уходе. Но Олив имел с ним последний разговор, завершившийся честным отказом, на обычном их месте, на отмели. С того момента Олив должен был передумать, иначе был обречён. Шершень, Демон морской, со вполне человеческим умом, со свитой теперь знал за кем следить ему. Хоть океан велик, знал кого вынюхивать. И общие правила тоже.

Такое, к примеру...
Из новичков единицы рискуют идти сразу на глубину. А зря! Идут как раз выжившие единицы, и не нарочно, а от отчаянья, случайно упавшие, в драке, отчаявшиеся победить, убежать. Остальным психологически это трудно, сменить небо и землю на бездну моря. Они полагают, что там, во мраке скрываются бесконечно далёкие от человеческого истока существа. Справедливо, и по форме и по размеру далёкие. Тем безопаснее. Людей там не ждут, охотиться на них не привыкли, питаются тенями с поверхности и друг другом.

Еще там течения широкие, плавные. Иногда и тёплые. А течение вообще это поток среди Свободных Впечатлений более-менее близких, защищающий от кусачей внешней среды тень, защищающий и связные Впечатления в существе, обладающем Огненным Кругом. Плохо, но защищает. То есть, оно должно быть плавно. А есть и другие течения, бешеные, рвущие в клочья любую тень и отбивающие даже память у человека, леденящие как ожог, состоящие из Свободных Впечатлений столь чуждых, что они яростно отторгают одно другое. Такие буйные течения начинаются ближе к поверхности и чаще всего там, где в Великое море попадает Чистая Вода забвения.

Шершень выследил Олива на второй день. Свита гоняла его, пока не доложила, что - так и так, нашли. Тут, завидев старого знакомого, он решился резко уйти на глубину. Чей-то Морской Гигант заслонил его. Олив попал в каменный лес, передохнул. Неспешно начал возвращаться к поверхности, пробираясь между ветвей, присматривая нору себе. Не выбрал, решился выйти, отдалиться от леса и наткнулся на засаду. Обошедшую его, не вернуться. И тогда применил Качели, ещё несколько минут жизни, и Впечатление, что дороже её. Он раздавил клыком стеклянное горлышко флакона, чтобы не потерять ни капли, и выпил...

Уловка Обгладывающих Качелей представляет собой вот что... Незавершённую тень. Принципиально не завершаемую. Одно Впечатление для неё вблизи Огненного Круга сохраняется целым. Второе перемешивается с морской водой почти до полного растворения. После - ещё глоток морской воды, и начинают сплавлять. Не получается. И не должно получиться. Свободные Впечатления последнего глотка и они же во Впечатлении, перемешанном с ними, начинают гоняться вокруг единственного связного Впечатления, прибережённого для этой цели. Хаотично. Притягиваясь, отталкиваясь. Медленно размывая его. И раскачивая. Вместе с человеком. Или с Чудовищем Морским, с тем, кто выпил.

Себе он кажется взмывающим на качелях, крутящимся на них, кому как, в зависимости от содержания, сильно или размеренно. А снаружи для теней и чудовищ, кроме самых опытных, не виден. Да и опытным виден там, где был секунду назад, две, десять, где задержалось его внимание. Образ всё время отстаёт и не линейно, тоже хаотично. Бросится наобум? Но ведь Качели без Выхода используют и как приманку. Бросайся, велик шанс напороться, тебя-то прекрасно видят.

Сидящий на них смотрит своё последнее Впечатление в относительной безопасности до тех пор, пока морская вода не размоет его. Не сгрызёт до последнего. Обгладывающие Качели. Тогда они остановятся. Обнаружив зримо. С их помощью невозможно сбежать. И спрыгнуть нельзя. Качели Пустых Надежд. Если преследователь совсем глуп и неопытен, он прыгнет, промахнётся несколько раз и отправится восвояси. Но если сторожит... Ему надо только ждать.

Такая уловка... В случае Олива жест отчаянья. Самоубийственный выбор. Олив унёс тогда с рынка одно Впечатление, драгоценное для него. Хотел видеть. Долго-долго. Насколько позволят Качели. Остальные давно размыла морская вода. Пусть. Пусть Шершень сторожит. Ничего ему не достанется. Разве, в раскалённой чаше Огненного Круга самый корень Впечатления. Один глоток. "Сог-Цок!.. Забирай, торговый партнёр морской! Мне - избавление, тебе - корень, Впечатление настоящей, древней, зверо-дроида, драгоценной Лиски-намо!.."

Необычным было хранимое им Впечатление. Начало эпохи высших дроидов. Ещё человеческие дети. Без Огненного Круга. Маленькие, в школьном классе, за маленькими, не голографическими столами, обстановка ретро, такая мода была. Под присмотром дроида из Там и двух Чёрных Драконов. Дроид учит цифрам, начертанию их рукой на песчаных экранах. Одна девочка не слушает его. Она больна. Нет, она не страдает. Иначе устроена, больна от рождения, плохо воспринимает слова, не любит долго сидеть, думать о чём-то одном. Цифры не знает ещё, а уже невзлюбила!.. Улыбчивая, живая и усталая одновременно девочка с медно-рыжими волосами и бархатным взглядом. У неё единственной есть Лиси-намо и, конечно, Лиски ждёт за дверью, иначе никто в классе не смог бы учиться!.. У Олива была версия, что эти зверо-дроиды единственные в истории исчезли не потому, что отпала необходимость в них, а из-за ревности к ним высших дроидов. Версия вполне правдоподобная. Так или иначе, девочка сидит не слушая дроида. Водит пальцами по песку, рисует солнышки и улиток, это легко для неё. Стирает. Рисует солнечных улиток, лучащихся во все стороны, и думает о своей Лиски-намо. Вспоминает её. С Лиски ей прекрасно. Маленький ребёнок, она уже танцует, как божество. Она вырастет и станет известной в своей эпохе, знаменитой. И одинокой, как сейчас. С подружкой Лиски проведёт жизнь... Как сейчас. Во Впечатлении она не видна. Девочка думает про неё, и Олив думает. Девочка танцует в мыслях, и Лиски танцует с ней в её мыслях... И Олив. И на это Впечатление стоило потратить последние минуты жизни, да.

Шершень, демон морской принадлежал к числу прекрасно осведомлённых об уловке Качелей чудовищ. А ещё он знал, что если и собственными глазами минуту назад ты видел кого-то с Белого Дракона падающим в волны, обычного, тёплого, мягкого человечка, не смей бросаться вслепую! Это - Великое Море. Уловки его безграничны, ловушкой может оказаться всё. Совершенно всё! Шершень ждал. Не вмешивался. Сумрак зелёный, глубокий... Наверху гуляют волны с гребнями пены. Хищная тень который раз клацнула зубами мимо Качелей. Глупая тень, из одной башки состоит, да короткий хвост. Олив взлетал у Демона над головой, мгновения эти Демон угадывал с небольшой поправкой. И спокойствие Олива угадал. Не знал только, от чего оно. Обзавёлся тот новым оружием в первый же день или любуется напоследок?.. Он ждал, был заинтригован, что там такого, в корне Впечатления? Гадал, но мимо.

Качели замедлились... Амплитуда начала сокращаться. Фасеточные глаза мигнули со щелчком, прочищенные тонким, нижним веком, жёстким, как стекло. Скоро...

"А вот и приключение!.." Мурена подплыла ближе.
"Только бы Изумруд не догнал, хоть бы Селена подольше перебирала свой сундучок!.. Моё приключение! Должна я на чём-то тренироваться?.." Изумруд задержался, увы, ненадолго возле подводного тайника, но приключение она получила... А Шершень куда большее! Бывает...

Качели почти остановились. От Впечатления Лиски-намо осталось то, что и должно было - самый корень, щемящее чувство воспоминания о красоте, узоры на песчаном экране, и детские пальцы, рисующие их легко, без раздумья.

Если хотел сохранить и выжить, Олив должен спрыгнуть в первый момент остановки. Не раньше иначе, иначе тут же, под ними упадёт. И не позже, вообще спрыгнуть не успеет, как его поймают. В первый момент. И как можно дальше. Не поднимая век, Олив видел Шершня, свиту не видел, но подозревал. Он замёрз, мысль шла урывками... Наконец, холод охватил его равномерно. Свободные Впечатления взрывающимися короткими образами хлынули прямо к сердцу, к Огненному Кругу. Качели остановились. Олив прыгнул. Тройным, длинным кувырком уходя на поверхность... Он человек, он хочет увидеть свет дня! Напоследок, хотя бы напоследок!.. И скорость его под водой была не велика, но время угадано точно. Так что Демон с первой атакой промахнулся, и погоня возобновилась. Не долгая. Однако поверхности Олив успел достичь. Каменистая отмель, коса, на границе открытой воды и прибрежного моря дроидов. В начале сухого сезона показывается, захлёстываемая волнами, затягиваемая туманом.

Демон швырнул их из-под волны, россыпью, в два приёма, прямо в спину и так, чтобы упали с неба на беглеца острым дождём, багровые, ледяные шипы. Причём низко целился первый раз, в ноги, второй - по плечам, понятно, не в корпус. Хотел посмотреть, что там было за Впечатление, в живом посмотреть. Олив покатился по мокрым камням, стремительно теряя силы, ощущение тела. Парализующий яд, самый лучший, но требует аккуратного обращения, потому среди чудовищ мало у кого есть... Демон не поскупился.

- Олив... - с упрёком прогудел, наклоняясь над ним. - Я предупреждал тебя, когда ответил отказом. Там ты был кем-то. Здесь никто и ничто. Совсем неплохо изредка торговать с охотником суши. И тебе неплохо было торговать с Чудовищем Моря. Я напрасно обругал твой рынок. Шутя. Он был вполне, вполне...

- Ты ничего не потерял, - отозвался Олив из последних сил, губы немели, - торгуй с новым хозяином, передавай привет...

- Вот как?.. Кто же он?
- Собака...
- В смысле? Пёс?.. Он выжил?.. Я предупреждал тебя!

На это Олив уже не имел сил ответить. Судорога превратила его в неподвижный валун. Шершень расправил жабо щупалец. Лилово-зелёный, фасеточные, огромные, выпуклые глаза, волны моря, серые в пене, худые, смуглые руки со многими суставами всё ещё скрещены на груди... Довольно гнусное зрелище для последних мгновений... "Зачем?.. - подумал Олив. - Мало я накопил что ли злых теней, не сумел бы обойтись без чужого яда? Мог попрощаться с жизнью в покое и тепле, выпить Впечатление медленно-медленно, смотреть, как танцует Пта приветствие Эми-Лис... Как сердце останавливается при виде его, раньше, чем яд дойдёт до сердца... Так могло быть славно, тихо и хорошо... Буро, ты старый мудрец. Куда я шёл, на что надеялся?.."

За спиной у Демона, на фоне серых волн розовая, как рассвет, Мурена показалась Оливу галлюцинацией, мороком. Яд захватил глаза, они не двигались, не закрывались, помутившись. Мурена тем временем встала из воды, встряхнулась, звякнуло монисто... Шершень замер. «Не заметил?.. Я?..» Обернулся рывком. Чёрные волосы... "Женщина в Красном!.." - Первая паническая мысль! "Нет, всего лишь похожа... Зелёные глаза... Наглая улыбка. Обыкновенная юная хищница. Некстати... И похожа, похожа..." Мурена подходила, танцуя. "Наглая, вот ещё!.. Может, подружиться хочу?.."

- Посмотри, - Демон поднял сухие кисти рук тыльной стороной к ней, пальцы, просвечивая, били короткими молниями в небо, - видишь мои когти?

Мурена приподняла бровь, улыбнулась ещё шире:
- Отменные когти!.. Мне подойдут!
Демон в своей надменности совершил ошибку столь же большую, сколь глупую. Он указал именно на ту тень, которой собирался напасть. И без его слов монисто подсказало бы, но с некоторой паузой...

Тень, которой сейчас нападут, присущая или внешняя, незримо отдаляется от тела, от основных сил чудовища, и намерений. Пока говорил, произносил слова бахвальства, время вышло, не передумать, не перестроиться, Мурена не дала ему времени на это. "Ожерелье должно бросаться когда - ты - хочешь... Спасибо тебе, Змей! Учитель, повидаться бы!.." Демон был тысячекратно сильней, но какое это имеет значение, она - видела! Её монисто - видело! Предстоящий бросок, как на ладони, как случившееся уже! Мурена вскинула руки. Демон не успел перевернуть ладонями к ней. Её розовые прошли между его сухими пальцами, с хрустом рванули вниз... И белые, острые молнии метнулись по её предплечьям, плечам... - в золотые монетки! В ожерелье, посвежевшее мгновенно, удвоившее силу. Демон взвыл. Вырвался и отпрыгнул к воде. Низким, зловещим гудением заполнилось пространство... Проклятье!

Соотношение сил было понятно обоим. Но теперь и он заметил, она - видит. Следующую, выбранную им тень постигнет та же участь. Шипы, которые запустил в Олива, вот что пригодилось бы сейчас! Монетки блистали свежестью... Если б Шершень знал, каких усилий Мурене стоило контролировать их, он бы рассмеялся! Но не знал. Он чувствовал себя голым, совершенно открытым их золотому, живому блеску... Ей нет нужды быть сильнее Шершня как чудовища, достаточно быть сильней следующей его тени, и быстрей. А Мурена шустрая, поганка! Демон не интересовался уже, что за дело ей до Олива. Он счёл бы завидной удачей отнять монисто. И насущной необходимостью... Проклятье! Ну, не убегать же ему, в самом деле, от маленькой хищницы с единственной тенью!

Огромной чёрной тучей Изумруд поднялся из волн, представ перед двоими, игравшими в гляделки. "Насекомое?.. Знакомое что-то, пучеглазое..." Шершень моргнул и припал к земле.

- Брысь в море, - коротко сказал Изумруд.
Немыслимая удача! Возражений не последовало. А всё почему? Перламутровая Селена выглядывала из-за его плеча... На Олива смотрела, беднягу. Цветом зеленоватой кожи не внушавшего Изумруду доверия. Но Селена тут, с ним... Значит, всё как всегда... О, дроиды!..

Изумруд не отпускал её одну. Сопровождать, сопровождал... охотно. Да сколько угодно! Но имелся один нюанс, одно маленькое расхождение межу ними во взглядах, в подходе. Изумруд пытался объяснить Селене, что и в Великом Море, и среди чудовищ, населяющих его, есть более и менее зловредные. На конкретный момент. В перспективе. Есть те, кто не прав, кто ещё менее прав! В конкретной стычке, вообще, по жизни. При всей скоротечности конфликтов. При многообразии форм их, ситуаций. С учётом мнимого и реально сохранённого человекообразия. И обликов имитирующих его... Кто нападает первый? Как и где? Возле норы или на свободном пространстве? Возле чужой норы? И сколько от кого прежде было в океане беспокойства? Сколько вреда? Много чего стоит учитывать, вмешиваясь, избегая вмешательства. Селена соглашалась, кивала. Искренне соглашалась! Но это ровным счётом ничего не значило для неё. Селену не волновало, кто прав. Её волновало, кто слабей... Кто проигрывает, кто погибает на этот треклятый момент, когда она оказалась рядом!.. Случалось, по её просьбе, по её ошибке Изумруд спасал от хищников моря чьих-то теней!.. О, дроиды! Что поделать... Гулять с Селеной он и любил и опасался. Ради неё отгородил многими хитрыми способами половину каменного леса! Там Селена гуляла одна или с подругой. Так что, понятно, в лице возлюбленной Изумруда судьба Олива улыбнулась ему.

А Мурена чуть не зарыдала от разочарования:
- Изумруд!!! Это была - моя - игрушка!.. Какого чёрта?! Который раз! Проклятье дроидов на тот день, когда я решила разыскать тебя, Изумруд, какого уже дьявола?!

- Он мог ранить тебя, - спокойно ответил тот, и добавил бесхитростно. - Селена бы огорчилась.

- Ааа... Ну, раз так, раз Селена... Слушай, подруга, возрази что ли?..

Но Селена смотрела на Олива, заглянула в стеклянные глаза, потрогала лоб и отдёрнула руку. Весьма сильный яд.

- Зачем рисковать... - рассеяно проговорила она, обратилась к Изумруду. - Ухаха?

- Да, пожалуй. Так проще.
- Скорее.
- Время терпит. Сильный, но медленный яд.
Селена хлопнула ресницами с недоверчивой грустью. Изумруд вздохнул, поднял раненого, и все трое позвали драконов...

Изумруд подозревал, что загадка столь нервного отношения к существам в безысходности скрывается не только в характере Селены, но и в её прошлом. Так... Да зачем болтать?.. Мурена умела хранить тайны. Кроме неё, единственной подруги, Селена историю себя Восходящей, себя преданной, невольной, раскаявшейся хищницы в страшном сне не рассказала бы никому.

Распадающиеся тени медленного яда пришлись Ухаха в высшей степени по вкусу. Он и не привередничал отродясь. Обнюхал широким, мокрым носом раненого с головы до ног, облизал лицо, вытащил зубами те шипы, что ещё сохранили форму. Обнюхал снова. Улыбнулся... Пасть обдавала теплом, светилась... Судорога исчезла в ней, покинула тело. Олив вытянулся, расслабился, и его веки сомкнулись. Работа Ухаха закончена. Изумруд в свою очередь вылил на здоровенную, ведёрную чашу Чистой Воды забвения. Следом немного связных Впечатлений, долгих, летних, пасмурных дней и оставил спасённое, оливковое чудовище в покое. Тупое забытьё по мере упорядочения огоньков рядом с Огненным Кругом и шире, в руках и ногах, и до кончиков пальцев, сменилось глубоким сном.

Это гнездо для раненых, этот уголок в Архи-Саду служил не первый раз изгнанникам. Здесь особенно нравилось новичкам. Тем, кому не собраться с мыслями, и просто не по себе. Ну и напоровшимся на тень... Обжили уголок, обустроили. Мягкое, уютное гнездо. Шёлковый ковёр, обложенный валиками. Тонкие ветви кустарника перекидываются над ним, переплетаясь, усеянные по охристой, рыжей коре миниатюрными жёлтыми цветками. Два нижних лепестка длинные, три верхних - закрученные. Отцветая, они не теряли формы, бледнели через белый до светло-голубого и сухими опадали вниз. Амарант предположил однажды, сверившись с толстенным, рыхлым томом древнего определителя, что аромат их, возможно, целебен. Поверили охотно, как и во всё хорошее, изгнанникам хватает плохих известий. Поверили, постановили так и считать. К тому же, сухие цветки проявляли свой запах ещё сильней, их заваривать пить - удовольствие.

За Оливом присматривали. В полглаза. Нет, в целых четыре глаза! Считай, ни одного.

Очнувшись, вынырнув из томительной, тягучей и цепкой тяжести сна, Олив увидел сквозь гибкие ветки, сквозь жёлтые, разбавленные голубыми цветы, усыпанный ими же, Господина Сому. Невдалеке. К раскидистому дереву прислонясь, вытянув ноги, обнимая До-До, перед ним и собой он держал альбом или тонкую книжку. Между руками и книгой у него на груди лежала кудрявая голова и смотрела в разворот с видом умного попугая. Господин Сома то сдувал его кудряшки в сторону, то приглаживал. До-До учился читать. Не особо получалось... Судя по увиденному, можно предположить, что обоих процесс привлекал больше результата. Низкая, ровная трава полянки, кое-где колоски, метёлочки. Трава - новшество, до последнего времени на континенте была, помимо странных прибрежных цветов, только сухая, жёсткая, дикая...

Справедливости ради надо сказать, что некоторым полудроидам письменный язык даётся в самом деле с трудом. Их голоса напевны, восприятие цельно, а тут надо разделять на слога, на буквы... Не каждый, подобно Соль, имеет достаточно сообразительности и страстного желания, чтобы освоить скоропись за день. Во всяком случае, за неделю До-До и не приблизился к её рекорду!

Олив сел на ковре. Бледно-зелёной, слабой рукой погладил шёлкового тигра, ловящего жёлтую луну. Облокотился на валик и утонул в нём, мягкий очень. Не заметили. Куда там...

- Центр материка преобразился, Господин Сома... - негромко сказал он. - Я правильно определил где мы?

- Всё меняется! - Сома захлопнул альбом, кивнул, улыбнувшись. - Приветствую.

- Меняется, да... Кажется, с наивным грабителем вы имели некоторую неприязнь? Насколько помню, цену трёх похищений я назначил, а ты заплатил мне...

До-До потянулся и неохотно пересел, опережая с ответом:

- Господин Сома - человек крайностей!
- Да ну? Не был замечен. До сих, удивительных, времён мы с ним дожили благодаря иным свойствам характера... А юноша сердится на меня?

- Нет, - совершенно серьёзно ответил До-До в третьем лице про себя. - Юноше страшно подумать, что твоя, Олив, охота тогда не удалась бы, иначе обернулась...

- Хорошая новость. Количество моих врагов уже зашкаливает. Почему я здесь?

Сома вращал альбом на уголках, на подушечках пальцев, задумчиво...

- Нет, - ответил он сразу, как хищник хищнику, на подоплёку вопроса, - подвоха нет. Конкретной причины тоже. Отдыхай. Так сходу не объяснить...