Черный саквояж

«Что же мне, убить тебя? Скажи, не мучай…»
Не получив ответа на свой вопрос, Людмила Борисовна проснулась. Потом лежала, не открывая глаз и не желая точно убедиться, одна ли она в постели, или же Виктор Сергеевич, ее муж, лежит рядом на своей половине. Он снился ей: виновато уверял, что будет разрабатывать руку, которая повисла после инсульта. Но в другой половине сна оставался лежачим в коме перед операцией - и всю эту половину, до самого пробуждения, Людмила Борисовна маялась, не зная...

Серое пасмурное небо отражалось в реке и заражало её своим настроением.

А вот откуда снова звучал Мужской голос, пока определить было невозможно.

– Прошло много лет. Нам осталось встретиться в последний раз. Конечно, это не означает, что в финале ожидается смерть автора, то есть, моя.

Или зрителя, то есть, ваша. Во всяком случае, такое не запланировано. Но это действительно наша последняя встреча. И, наверное, именно поэтому нет ни малейшего желания что-либо запутывать и усложнять. Все...

1

Жил на свете юноша по имени Аллонзо.

Он родился в благородной, уважаемой и богатой семье, был умен и талантлив. Он писал прекрасные стихи и чудесные картины, а, кроме того, был молод и красив, как юный Аполлон. Ни одна девушка не могла устоять перед ним, его красотой, нежной и мужественной одновременно, журчащим голосом и искренними речами.

И на этом можно было бы закончить историю, если бы Аллонзо был обыкновенным юношей, – он жил бы долго и счастливо, наслаждаясь дарами жизни...

- Ну, что, заходи, коль не шутишь. Чего встала в дверях-то?

Девчушке, стоящей у двери, на руки прыгнул черный кот с зелеными глазами.

- Не бойсь, он Добрый. Добряк... Чтоб его...Ну, давай, говори.

Посреди комнаты возник стол, свечи. А вокруг так и осталась темнота.

Старушка, если её можно так назвать, взяла табуретку (в буквальном смысле из воздуха) и уселась за стол. Но на девчушку так и не взглянула. Та же, переминаясь с ноги на ногу, сказала тихо, но твёрдо:

*- Я за помощью...

Я проснулась первая. Еще все спят.... спит мой сынок (я подошла, накрыла его по-теплей одеялом), спит Света, спит Нюнька. Ночью ей было полохо... перегрелась на солнышке.... В доме тихо. Пусть все спят..

Червертый день у меня бессоница. Не могу уснуть. Пью снотворное - помогает слабо. Нервы... Меня спросили недавно: "Тебя что обидел кто?"... Что ответить? Нет, не обидели. Хуже. Бессоница.

На улице ТАКОЕ солнце...Я встала на рассвете, оно было у гор и еле-еле пробивалось через облака...

Она была далеко не подарок. Она могла вспылить на окружающих по ерунде. Если в фильме герой погибал или страдал, она страдала вместе с ним со слезами на глазах. Она могла улыбаться уже только потому, что утреннее солнце озарило улицы вопреки всякому метеопрогнозу. А могла навзрыд плакать, увидев на дорогу сбитую машиной кошку. Мстить? Нет, ну зачем… Но так, чтоб обидчик не забыл ее, она уж точно позаботится. Нет, она не была злая или утратившая правила морали. Просто она жила каждым днем...

- Господи, ну наконец-то! - из кустов высунулась замусоренная загорелая голова и вслед за ней постепенно появилась плечистая фигура ее хозяина.

Даже издалека она смотрелась колоритно.
Видимо, это дитя природы буквально применяло на практике идеи Диогена о том, что если где хочешь, то там это и надо.

Сначала мы даже не обратили на него внимание.
В конце концов, мало ли что может произнести человек, выходя из кустов.

Тем более весной.
Тем более на юге.
Но слова, произнесенные этим...

Тяжелые капли дождя ритмично стучали по подоконнику. Каждый стук так же ритмично отдавался пронзающей болью в висках Елены Михайловны. Она давно проснулась, но вылезать из-под одеяла не было желания, и сил тоже не было.

- Середина ноября, а снега все нет, дождь, дождь, дождь…. Вот и давление! Давай подымайся, старая кляча, разогни свои немощные ноги, скоро внучку привезут, надо же успеть блинов напечь!

Елена Михайловна заставила себя подняться, доковыляла до ванной, умылась и посмотрела...

- Ай-ай… грустный какой мальчишечка сиди-и-ит… хош, расскажу тебе все-все-все?

- Не-е… - голова туда-сюда. – Все-все... не н-надо…

Лил ледяной дождь, но воздух вокруг был почему-то душным, раскаленным, как из печки.

Из-за жгучих струек, текущих за шиворот, волнами накатывал омерзительный озноб.

От него стучали зубы, все тошнотворно мутилось, тряслось и прыгало перед глазами.

Пот, смешанный с дождем заливал все лицо, и даже руки…

Экая гадость!..

- Всю правду расскажу, что...

Боже мой!
Как все болело!
Каждая жилочка, каждая мышца, косточка… любое движение вызывало невольный стон и скрежет зубовный…

Томарра говорила потом, что это из-за озноба…

Лежал долго…
Дикая боль и слабость не давали двигаться, головы поднять не мог, да и моя спасительница не позволяла.

Позже ругалась на меня, что жить не хотел, что чуть не умер, не помогал им, не боролся… что еле выходили они меня…

Говорила, что пришлось пойти на крайние меры – антибиотики колола (все-таки...