ЧерноеНЕБОбелоЕ

Бесценная Жанна!

Очередное письмо без даты, письмо из ниоткуда в никуда. Получить его сможешь только ты.

Небо постарело. Вчера я явственно видела скорбные складки усталости на его челе. А что же с нами? Мы все еще цепляемся за края перевернутой лодки, молча всматриваясь в неумолимо приближающуюся стаю черных плавников. Не пора ли насладиться теплой водой?

Крестовый поход за солнцем снова не удался. Подношения тоже не помогли. Время уйти на край света, где персиковый воздух тягуч, как мед, где золотая ткачиха вплетает свои волосы в хитроумный узор невесомого полотна из света, пить воздух и слушать далекий голос колокольчика. Гляди-ка, куда-то пропала твоя усталость, глаза вновь загорелись, и улыбка, вернулась твоя улыбка, как тогда, вечность назад, помнишь?

Мне больше не страшно, ничто не пугает меня в эту кирпичную ночь. Я знаю, что проснусь, а комната будет заполнена золотистым светом. Только моря там не будет: синее с персиковым? Горечь соли со сладостью золота? Нет, точно не будет.

Тебе ведь уже не нужно море. Мы были там и видели последний рассвет, вместе. Только вспомни. Было холодно и солнце уже не имело значения. Но мы были вместе. А потом опустился персиковый занавес, и ткачиха встретила нас золотистыми нарядами новых звезд. Вспомни: ты стала звездой Алголь, , в Персее. Ты состояла из трех звезд и затмевала сама себя: К востоку от Андромеды. Я стала ее альфой, верхним углом Большого Квадрата, я помогала тебе увидеть прекрасную Туманность.

Помнишь ли ты?

Свет. Персиковый свет, заливается в зрачки, впитывается в кожу. Персиковый воздух, плотный, втягиваю ноздрями, сладко. Вытягиваю нить из персикового света. Ткать сладкое воздушное полотно. Источать золотистый аромат:вплести волосы в причудливый узор невесомого холста. Дышать.

Фигуры только-только проснулись, цвета вяло перетекали друг в друга. Цветные нити заплетались в пестрый клубок и там, смешиваясь, пропадали в единственно верном черном, без компромиссов. Двойное дно белого, подкладка неба. Черное небо - белое. Две далекие звезды, за стеклом фальшивого неба, в холодной темноте, без форм и движения. Лишь друг для друга. Покажи мне Туманность Андромеды и я покажу тебе самозатмение. Чуть к востоку. Боковым зрением. Верь мне.

Холод-холод-холод, в подкладке этого странного покрывала. Странная глубина, теряющая смысл после первого вдоха. Две выпростанные вспышки, погибшие сотни лет назад, но еще видимые. Вспороть подкладку и выпустить белое кровью по черному, как молоком по углю. Из страшной раны тянется большая пустота, забирая ненасытной рукой в себя куски черного, вместе с формой и цветом, не насыщаясь, продолжает пожирать: уже зияющая пасть на месте неба и пустота.

Теплая темнота. Далекий звон колокольчика. Тяжелая поступь сознания. Чей-то голос из ниоткуда. Внезапное ощущение своего тела. От кончиков пальцев до стенок кровеносных сосудов. Долгожданное прорастание сквозь ткань. Сухой звук бамбуковых палочек. Шелест рисовой бумаги. Открыть глаза. Открыть.

Я открываю глаза в персиковом тумане. Мои зрачки напитаны светом, кожа пьет золотой аромат, волосы шелковыми нитями окружают теперь уже безмятежное лицо. Я ловлю руками теплую нить света.

Навеки твоя, альфа Андромеды.