Брат Сергий

На Октябрьскую выпал снег. Завалил мир до самой макушки, но не наглухо. Не успело солнце прорвать тучи, а уж проклюнулся капель с крыш. Под глубоким, поколен, белым ковром захлюпала грязь.

- Аманыват зима, - судачили мужики. – На тёплую землю лёг снег-то. А в болотах теперь, коль не растает, на всю зиму ловушки – лёд-то чутошный.

У Натальи Тимофеевны морщины разбегались от глаз к вискам, к впалым щекам. Она добрым, по-детски открытым взглядом поглядывала на Егорку, то и дело поправляя...

Зимний вечер. На западе догорал и не мог догореть печальный закат. Наконец стемнело. Нагрянул незваный гость - северный ветер, закружил метель на пустынной улице. Вороха снега полетели вдоль домов, поползли позёмкой по тротуарам, сумасшедшие пляски затеяли под качающимися фонарями. Засыпало крыши и окна, за рекой метель бушевала в стонущем парке.

По улице шёл человек, подняв ворот длинного пальто и согнувшись навстречу ветру. Тёплый шарф плескался за его спиной, ноги шаркали и скользили...

Это случилось в последний день хмурого февраля. Низкое небо вдруг задымилось, понеслось куда-то с бешеной скоростью, повалил снег, и на улицы нежданно-негаданно ворвался буран. Пешеходы быстро пересекали улицы, скрывались в магазинах и подъездах жилых домов, и вслед за ними в двери ломился ветер. Мело весь день. К вечеру ветер ещё задувал, но как будто бы приустал и гонялся за прохожими уже без прежней ярости, хотя и разогнал всех по домам. С наступлением темноты на улицах совсем обезлюдело...

Что-то сегодня должно было случиться. Последние дни были странными, назревало нечто страшное, нестерпимо жгучее. Но, вот сейчас почувствовалось, сегодня придет ясность, утолится эта дикая жажда.

Малыш давно уже любовался переливами солнечного зайчика на потолке своей маленькой комнатки, которую любой назвал бы просто чуланчиком.

Он приоткрывал то один, то другой глаз и, ловя ими лучик, улыбался. Его кровать стояла у окна, а если протянуть руку, не вставая, вправо, то можно коснуться двери...

Звонкое пчелиное лето, наконец, наступило, и мы собрались в долгожданное байдарочное путешествие. Все пятеро участников предстоящей робинзонады: я, Мишка, Игорь, Саня и его брат Вовка морально и физически были готовы к предстоящим испытаниям. Все взяли положенные отпуска, лишь Игорю отпрашиваться было не у кого. Отопительные сезон окончился, котельная, где он кочегарил в перерывах между написания картин и стихов, была закрыта и он мог смело отдохнуть от антрацитной угольной пыли, огнедышащих...

Глюк стоял в очереди к окошечку сберегательной кассы и напряжённо думал, шевеля бровями. Он собирался купить подарки многочисленным родственникам и повторял список, прикидывая, всем ли будут гостинцы. На счастье, родственники жили недалеко, если заскочить в универмаг, то до вечера можно справиться с поездкой.

Очередь двигалась медленно, до кассы оставалось человек пятнадцать. Аркадий заявился сюда, чтобы оплатить квартирные счета – чаша сия не минует никого, кроме членов правительства и...

Индра был седьмым сыном Адити, восьмым был Вивасват. Но когда он родился, его не признали равным семерым старшим братьям, богам. Ибо восьмой сын Адити родился безобразным - без рук и без ног, гладкий со всех сторон, и высота его была равна его толщине. Старшие братья-Митра, Варуна, Бхага и прочие - молвили: "Он не похож на нас, он иной природы - и это плохо. Давайте переделаем его". И они переделали его: отсекли все лишнее; так возник человек. Вивасват и стал прародителем смертных на земле...

ПРОЛОГ

Г Л А Ш А Т А Й
Жители Мороженного Царства,
Вкусно-сладкого государства!
Слушайте, слушайте печальную весть:
Принцесса Мороженка отказалась есть!
И даже не то, чтобы чуть-чуть или немножко,
А просто вообще не открывала окошко!
В тёмной спаленке сидит
и загадочно молчит!
Ни звука, ни ответа вам
из спальни. И от этого
С утра почувствовал головную боль
Его Величество Сливочный Король!..

В Королевском Дворце Мороженного Царства.

К О Р О Л Ь
(поёт)
Ох, и тошно мне и...

...Время текло медленно в далеком городке, что затерялся где-то на северо-западе Европы. Женщины неторопливо вязали свои полосатые чулки, а мужчины так же неторопливо раскуривали трубки за бокалом пахучего эля. Каждый имел свой дом, работу, семью и мирно проживал отведенную ему жизнь. Провинциальный уклад размеренно пересыпал в песочных часах судьбы тысяч горожан, и ничто не нарушало их дремотного состояния.

Однажды летним утром на городской площади раздался стук копыт. Въехала повозка...

Тимка бежал по лавам, инстинктом понимая, что если отец и погонится за ним, то здесь он отстанет. Ему, пьяному, да еще ночью, лавы ни за что не пройти. Слишком узки дощечки, проложенные по столбикам запруды, перегораживающей Пскову, бог ведает с какой целью.

На той стороне лавы упираются в рыхлый известняк взгорка, а по нему над каменистым берегом прямо от крайней доски разбегаются вправо и влево хорошо набитые тропинки к двум крошечным улочкам, что нестройными рядами огоньков светятся...