Блудный сын

"Смерть – предтеча и суть возрождения"
( Гимн жрецов храма Эррора.)

Криккрак проснулся с ощущением одиночества и незащищенности. Открывать глаза не хотелось. “Куда забросила меня Саттва, запретив колдовать под угрозой жизни?” Ласковый ветерок холодил голое тело, нашептывая бесконечную молитву тенистой чащи; босые ступни чувствительно припекали жгучие лучи светила. “Или светил?” Криккрак лежал на теплом песке и терзался догадками. Не ведая цели, не спешить с поступком – полезная привычка...

Крыса

Под кривым зеркалом неба розового королевства жил мальчик Тинтин, по прозвищу Айфуфу. Мальчик рос одиноко без родителей и без друзей. Никто не хотел водиться с бездомным бродягой, который питался отбросами с помойки, а уж пахло от него…

Нет, не розами. Название «розовое королевство» придумали придворные щеголи. Те самые, у кого шелк вокруг шеи, полный золотых монет кошелек и пустая голова. Они прохлаждались целыми днями и наслаждались жизнью. Обедали на фарфоре, спали на пуховых...

Тимка бежал по лавам, инстинктом понимая, что если отец и погонится за ним, то здесь он отстанет. Ему, пьяному, да еще ночью, лавы ни за что не пройти. Слишком узки дощечки, проложенные по столбикам запруды, перегораживающей Пскову, бог ведает с какой целью.

На той стороне лавы упираются в рыхлый известняк взгорка, а по нему над каменистым берегом прямо от крайней доски разбегаются вправо и влево хорошо набитые тропинки к двум крошечным улочкам, что нестройными рядами огоньков светятся...

«Светило» читало тихим приятным слуху баритоном, показавшимся Никите слишком проникновенным, для того чтобы воспринимать чтение без внутреннего неприятия. Но Голос продолжал «размывать» очертания зала, дорогое стекло люстр над головой, торшеров у мягких кресел и зелень самых настоящих пальм в деревянных ушатах, вкрадчиво навязывая свое фантастическое видение Мира через призму читаемых строк.

Рассказчик: Тысячи лет назад единый Материк раскололся! Гигантская волна обогнула Земной шар, сметая с...

34
Настойчивое гудение клаксона «Хаммера» за воротами, перерезало нить беседы, к тому времени практически истончившейся. Турсун Адамович подошел к вскочившему первым Никите, которому срочно потребовался Дани. Усатый ученый встал на пути.

– Ты способен соединить меня с дочерью? Ты отыскал ключ? – Могло показаться, доводы ширентуя и сподвижники за воротами, не трогали представителя науки своей настойчивостью.

– Ширентуй предупредил…
– Я слышал слова ширентуя, и все же?
– Если Вы...

Встретил один человек своего знакомого, который раньше был заядлым пьяницей и дебоширом. Смотрит на него, а он изменился: выглядит прилично, опрятно одет, в глазах свет. Поинтересовался он у знакомого о его жизни, а тот и рассказал, что его сын стал священником.

Человек удивился: «Сын такого отца посвятил свою жизнь служению Богу!». А знакомый, продолжая говорить, сказал, что через сына сам пришёл к вере и в корне изменил свою непутёвую жизнь.

— Как такое могло случиться? — изумился...

Жил некогда мудрый и богатый человек и был у него сын. Однажды он сказал своему сыну:

— Сын мой, вот я даю тебе драгоценное кольцо. Храни его как знак того, что ты мой наследник, и передай своему потомству. Это очень редкое и красивое кольцо, и с его помощью можно открыть дверь в сокровищницу.

Через несколько лет у этого человека родился ещё один сын. Когда он немного подрос, мудрец дал ему другое кольцо с таким же напутствием. Так же он поступил и с третьим, последним своим сыном...

Никиты.

Никиты, что через десять лет войдут в его повесть о Белом духе фантастическим фоном, – заброшенные каменоломни, с неимоверным количеством ходов, протяженности которых позавидует иная пещера. По неопытности они два года убили на отыскание входа, предпринимая вылазки в теплое время года, когда редкие тропинки напрочь зарастали травой или оказывались такими неприметными, что совершенно «не казались» неопытному глазу.

Но в ту ночь ударную группу старших ребят, что возглавлял его сын...

Рабан Гамлиель выдавал дочь замуж.

— Благослови меня, отец! — попросила дочь.

Рабан Гамлиель произнёс:

— Да будет воля Господня, чтобы ты более не переступала моего порога.

Родив сына, она снова стала просить отца благословить её.

— Да будет воля Господня, — произнёс рабан Гамлиель, — чтобы слова «Горе мне!» были обычным твоим восклицанием.

— Отец! — сказала дочь. — Два торжества были у меня — и оба раза ты проклял меня!

— Нет, дочь моя, — ответил рабан Гамлиель, — не...

КРУГОМ ОДНИ НЕВЕЗЕНИЯ

― Я был тогда маленьким, — говорил Николай Федорович, как-то решивший рассказать своим сыновьям, Владимиру и Анатолию, о своем детстве. Он рассказывал очень интересно и понятно, мастерски преподнося события так, чтобы парни сделали для себя определенные выводы. Это была, можно сказать, воспитательная беседа. — Я всегда, вернее, почти всегда, делал в детстве ошибки, почти постоянно делал все не так, как полагается. Затем, в чем вы теперь убеждаетесь, я становился лучше...