Бешеная корова

Эльф учил гнома
Как превращать боль - в любовь
Гнев - в Силу
А пустую жизнь - в радость
Земной ум этому не научит
А ум гнома вообще отталкивает
Все прекрасное
Отталкивает, как жир воду

Эльф легонько постукивал по макушке гнома
Ивовым прутиком и напевал мягким вибрирующим голосом
И гном незаметно для себя упал в глубокий сон
Этот сон усыпил ум, а разбудил Душу
...........

Проснулся гном совсем другим радостно-бешеным!
А потом эльф стал учить гнома - Творчеству
Творящий с душой, приближается к...

+ новая практика

Приветствую, друзья.

Я обычный, среднестатистический человек. Ничем таким особо выдающимся не обладаю.

Искры из глаз у меня сыплются, только если лбом знатно приложусь, пар из ушей и ноздрей валит, только когда меня что-то сильно разозлит. В общем, всё как у всех.

И все мои посвящения, степени и так далее не меняют того, что я просто человек. Да, научилась собой управлять. Да, знаю много. Но при всём притом, я просто человек.

Но одно я знаю точно, желания исполняются...

Рассказ Чехова А.П. был написан в 1885 году и опубликован в журнале «Осколки», 1886, № 1, 4 января.

«ШАМПАНСКОЕ»

Не верьте шампанскому… Оно искрится, как алмаз, прозрачно, как лесной ручей, сладко, как нектар; ценится оно дороже, чем труд рабочего, песнь поэта, ласка женщины, но… подальше от него! Шампанское — это блестящая кокотка, мешающая прелесть свою с ложью и наглостью Гоморры, это позлащенный гроб, полный костей мёртвых и всякия нечистоты. Человек пьёт его только в часы скорби, печали и...

11. 00
Взрослые совсем не понимают ребёнка: что хочет, чего боится. Не представляют, кто ему друг, а кто враг. Почему, едва стемнело за окнами, лучшее место – на углу стола, возле лампы, но не в кругу света. Подходящие для вечеров игры – самые тихие, и разговаривать надо шёпотом, если не нельзя промолчать. Главное не уходить в свою спальню как можно дольше, под любым предлогом. А взрослые отправляют: иди, поздно уже, смотри какая темень. То-то и оно, что темень. Ничего не понимают и не интересно...

Ну, что за год, какой ужасный год.
А вы знаете, какой год был сто лет назад? 1920 который?

Так, конспективно: белая армия бежит в Константинополь. Гитлер создает НСДАП, в Китае двести тысяч человек погибает от землетрясения, к Поволжью подкрадывается голод.

Ну и так, по мелочи: умер историк Иловайский — старцем, и филолог Шахматов (жить бы еще да жить), Колчака расстреляли, а короля Греции вообще покусала бешеная мартышка.

Но ведь вот еще: в этот год изобрели инсулин, продлевающий жизнь...

Однажды ко мне в купе (вагоны были уже забиты до отказа) положили раненого полковника. Старший военный врач, командовавший погрузкой, сказал мне:
— Возьмите его. Я не хочу, чтобы он умер у меня на пункте. А вам все равно. Дальше Пскова он не дотянет. Сбросьте его по дороге.
— А что у него?
— Пуля около сердца. Не смогли вынуть— инструментов нет. Ясно? Он так или иначе умрет. Возьмите. А там — сбросите...

Не понравилось мне все это: как так — сбросить? Почему умрет? Как же так? Это же...

(XII в до н.э. где-то на Балканах. Период архаики)
Самое ужасное из зол, смерть,
Не имеет к нам никакого отношения;
Когда мы есть, то смерти ещё нет,
А когда смерть наступает,
То уже нет нас.
Я сидел под омелой, задрав лицо вверх... небо было такое чистое, прозрачное... Голубое, выжженное солнцем, оно начинало розоветь под его заходящими лучами. Если бы я был птицей, поднялся вверх, маленькой чёрной точкой завершая всю картину. Как раз там, высоко-высоко, не хватало этого штриха.
- Эгер.., - кто...

Я думал, что в жизни этого не расскажу, язык не повернётся. Худший стыд – распростёртый на всеобщее обозрение. Но жизнь ушла из меня, хочу исповедаться её последними каплями.
Лето ещё только накатывается, подминая город под себя, а я уже не могу переносить его мускусный животный смрад. Задыхающийся вечер умножает всё на камфару: сквер в душной сирени, креозот на путях, полынь вдоль насыпи, чердачную пыль, гудрон плоских крыш.
Перегретый кровельный металл обжигает ноги. За старой антенной...

– Все уже собрались?
Запыхавшаяся Ангелина с гордостью потрясла в дверях связкой «волшебных» плотных повязок на глаза. Сама шила. Некоторые части ролевой настолки веселей играть вслепую, не видя против кого.
Муся, дирижируя уголком шали, с энтузиазмом:
– И так, «Эльфы против жандармов. Сражения на ночных улицах», средневековое фентези… А давайте сегодня играть в стихах?! Диалоги, белые, чёрные заклинания пусть все произносят в стихах! Эльфы, король, дракон, крысы дворцовые!
– И жандармы...

-Потому что нельзя, потому нельзя, потому что нельзя быть красивой такой!

Баба Яга в удивительно чистом переднике и даже, похоже, новом платке, стояла с огромным тесаком у разделочной доски, и распевала популярные хиты времен молодости её пра правнучки во всё горло. Не всегда попадая в мотив, зато с энтузиазмом.

Баюн не слегка опасливо на неё поглядывая, взобрался на табуретку и поводил носом:

-Что готовим? Пахнет вкусно!

Он ещё раз просканировал воздух.

-Да вот, Василису премудрую запекла...