Свеча 1 (продолжение)
– Ты слыхал о сансаре (Круге Жизни), командир, или об уравнениях Шредингера? – я ответил отрицательно. – Мои вопросы взаимосвязаны. Ты, командир, прочитаешь про все это. Нет у меня грамотешки, толково объяснить. Да только сейчас стою дураком перед фактом, что время течет в будущее и в прошлое каждое мгновение. Уравнения не бредни, а математически доказанная явь! Мы движемся к смерти и к рождению одновременно по спирали бытия. Движемся, не имея умения выбраться из этой круговерти! Древние понимали сей момент без уравнений, назвав его сансарой.
– Твои выкладки выше моего понимания, Андрей. – Я переместился на свободное от ледяных глыб пространство, чтобы возвращающиеся группки меньше рыскали среди сверкающих нагромождений. Философия собеседника настораживала. “Куда он клонит, будучи добрым к нам?
Андрей тем временем поднялся, клацнув о лед ножнами, и стал рядом со мной, опершись на витую рукоять меча. Взгляд его ушел в неведомую глубину мысли и вряд ли замечал непрерывно изменяющуюся игру света.
– И опыты есть, когда ток течет по проводнику одновременно в разные стороны; существуют микрочастицы, которые в одно и то же время находятся в разных местах, а лазерный луч заставляют обогнать самого себя. Умные головы предполагают, что и мы пребываем в нескольких точках пространства.… Было бы кому наблюдать, как это выглядит со стороны! Мы полного своего состояния не ощущаем. Так устроены, и фантомы – не фантастика! Со своими фантомами, многие встречаются возле деревни Малёбка возле Кунгура. Слыхал про М-ский треугольник, про параллельные миры?
– Читал!
Признаться, от рассуждений Белого духа у меня несколько похорошело в голове. Я согласен, оставляя сей мир, перебросить душу в новоиспеченное тело; выходит, всегда соглашался с сансарой, где душа без моего ведома многократно проделывает переселения из старого тела в новое. Присутствие в чужих мирах фантомов, то есть идентичных мне личностей, допустить можно, но, все-таки!
– А ты поверь! – Андрей приблизил лицо. Потянуло морозной свежестью ледника. Расширенные зрачки казались бездонными, и они ощутимо давили, вызывая щекочущий зуд в позвоночнике. Я лишний раз убедился в том, что разговариваю с демоном.
– У тебя ко мне дело? Не тяни резину! – в горле запершило. “Гвардея” возвращалась и подошла совсем близко. Самое время расставлять точки над i.
– Не получилось у меня путешествия! – Андрей, в признание крушения надежд, звучно хлопнул ладонью по ножнам. – Изменяться начал, забывать, куда и зачем иду. Вот напасть! Выручай, командир, я для себя серьезные ответы ищу!
– Думаешь смогу?
– Другими друзьями среди живущих не обзавелся.
– Но как?
– Напросился вариант! – Андрей замешкался, зачем-то приподняв к потолку палец, я невольно проследил направление и залюбовался переливами света подлинного Северного сияния. – Тени балуют, – усмехнулся Андрей. – Нарочно, как ты сказал, резину тянут. Я просил притормозить, пока договорим.
– Ближе к телу! – бросил я с нетерпеливой капризностью. Наверное, нужно было выразиться мягче, только и меня нужно понять. Если честно, я был напуган. Игры с духами вызывали обоснованные опасения за саму жизнь, мозги скворчали в поисках отступления с достоинством.
Андрей понял.
– Благодаря одному твоему обормоту, ты проскочишь в прошлое в айн момент! Проскочишь, в отличие от меня, сохранив свое теперешнее “Я” в одном из тел своих прежних рождений. О наблюдениях поговорим после возвращения. Возникнут неожиданные метаморфозы, – не бери в голову, вернешься к своим архаровцам таким, каким уйдешь. Они и не поймут твоего отсутствия. Для “гвардеи” ты и на секундочку не исчезнешь. Поваляешься маленько, вроде как, в отключке. Пройдет минута, когда в прошлом, может пролететь жизнь. Кто знает?
– Ну, спасибо! Уважил, сержант! В какие же тартарары ты меня сплавляешь? – У меня засвербело в носу, и я с аппетитом чихнул, что в какой-то степени позволило мне скрыть волнение. – Не проще заглянуть по Тропе в будущее, раз с прошлым осечка вышла!
Андрей призадумался.
– Изменить прошлое не получится, не фантастика, а будущему помешать легко: невольно или осознанно. Почему гадание опасно? Худший вариант выйдет!
– Ты хочешь сказать, будущее обязано состояться, каким должно быть?
– Не совсем так! Существуют варианты… только надуманный путь во сто крат труднее, лучше не пытаться менять…
– Безрадостная перспектива, скажу тебе! Понимаю, почему ты предлагал на мои похороны взглянуть. Заранее благодарствую за ускорение.
– Знал, откажешься. Одна возможность приближать будущее, повышать свою духовную силу. Есть и прямо противоположное, но об этом, когда вернешься. Кстати, путешествие зачтется в плюс, а в долготе отведенных тебе дней ты и минуты не потеряешь.
– Ты меня нанимаешь?
– Я говорил, принцип твоего духовного роста работает автоматически. От меня не зависит. Он для всех единственный верный путь! В том числе и для тебя.
– Лады! Давай ближе “к телу”!
Мозги мои продолжали вибрировать на высокой ноте. Сейчас я был более чем смущен. Андрей по-прежнему понимал меня без ложного жеманства.
– Очень скоро возникнет критическая ситуация. Я в нужный момент создам посыл, вроде импульса. Такое объяснение понятнее. Ты переместишься во времени, но куда занесет тебя, расскажешь по возвращении. Всего минута! Неужели сдрейфишь? – Андрей изобразил на лице крайнюю степень удивления. – А кто нас, солдатушек, учил про “Мадам…”?
– Когда отправляться? До прихода ребятни успею?
– Не бери в голову! – улыбнулся Хозяин. – Ты дозревай, а я пошел! Рано “гвардее” на Духа глазеть, им Теней по завязку хватает. Тени, кстати, любопытное местечко приготовили. Бывай, командир!
11
Любопытное местечко и впрямь оказалось более чем занятным. Не успели мы прочувствовать вес рюкзаков на плечах, как оказались в просторном зале. Стена справа растворилась в глыбе отполированного до зеркального блеска льда, в свою очередь, оправленного в раму из каменных струй матовой белизны.
Мы разглядели себя в отражении и поразились потрепанному и совершенно непривлекательному виду. Наши опухшие с недосыпа лица украшали шрамы укусов мошкары, в свалившихся напастях никто не вспомнил о реппеленте. Впечатление убожества довершало извазюканное в глине жалкое, истрепавшееся и нуждающееся в ремонте снаряжение. Давно ли я гордился тем, что перед походом удалось приодеть участников в новенькие комбезы и каски прямо из “Метростроя”? Теперь пятнистые от грязи каски исчиркали царапины, комбезы... Лучше не вспоминать!
Впечатление забомжованности усугублял зловещий красноватый оттенок ручных фонарей на две круглые батарейки, устройств непригодных для путешествий под землей. На будущее учтем, опыт дело наживное. Природное зеркало нарочно подчеркивало и выпячивало наши безобразия, оставаясь невозмутимо спокойным и безупречно прекрасным в бесподобном снежно-каменном обрамлении.
“Уберите свет! Перед вами прошлое”. С полсотни Теней полукругом стояли позади, раскачиваясь незрелыми колосьями под дуновением июльского ветерка.
Мы поспешили исполнить мысленный посыл. Ледяное зеркало наполнилось жемчужным сиянием, потом погасло, а непроглядная темень за полированной поверхностью стала таять, подобно туману под натиском солнца. Расползающиеся пятна приобрели очертания башен, и вдруг панорама распахнулась, как-то сразу перечеркнув игру воображения. Из какого кошмара извлек скульптор или художник развернувшееся зрелище сказать невозможно: представьте ствол дерева с оторванной кроной; над буграми корней застыл в вечном падении бронзовый торс атлетически сложенного юноши трехметрового роста. Обнаженные ноги гиганта безвольно согнуты, и только руки непередаваемым образом продолжают жить. Рубиново алая кровь бьет жутким фонтаном из лохмотьев шеи. Голова без признаков растительности над верхней губой, заляпана алыми брызгами и смотрит выпученными от ужаса васильковыми глазами с высоты двух этажного дома, удерживаемая рукой двуногого монстра, укрытого янтарным панцирем роговых пластин толщиной в палец. Кривые полуметровые когти с несомненной брезгливостью отбрасывают голову прочь, а шишковатая башня на прямоугольных плечах разворачивается (и движение ощущалось совершенно живым) к другому не менее могучему шестилапому зверю с длинной волнистой гривой и гибким туловищем кошки. Желтые с зеленью глаза в два кулака светятся яхонтами на совершенно черной морде с оскалом коричневых зубов, которые могли принадлежать и травоядному животному. Могли, но... два клыка величиной с руку ребенка по краям губастой пасти красноречиво призывали любого противника держаться от этого украшения подальше.
Не известно, кто мог противостоять этой паре (связанной, судя по доверчивой позе животного) взаимной симпатией. Несмотря на устрашающую схожесть со львом, перед которым и носорог показался бы щенком, монстр интуитивно напоминал лошадь, покорно ожидающую своего седока.
Позади гигантов на увитой ползучими растениями скале распластал широченные крылья готовый низринуться на окровавленную жертву огромный черный орел. Прижатая к лапам хищная голова на ощетинившейся перьями, изогнувшейся змеей шее, налитые алым светом глазищи, раскрытый в неслышном клекоте кривой клюв не оставляли сомнений в том, чьей добычей станет падающее на обагренные корни тело. И, слава Богу, оно никогда не узнает об уготованной кошмарной участи. Лазурное небо над гористым ландшафтом и мясистая растительность влажного юга довершали панораму.
– Этой картине больше двухсот тысяч лет. Фигуры, деревья, небо и трава вырезаны из камня. И впаяны они не в лед, а в кристалл горного хрусталя. Этот кристалл (внутри которого горельеф) взращен вокруг готового сюжета. – Белый дух выплыл из качающихся колосьев Теней и остановился у меня за плечом. – Здесь мы распрощаемся, командир. Ход выведет к озеру Сенгисьявр со стороны вершины Ангвуднасчорра. Тебя такая раскладка устраивает?
– Спасибо от всей души тебе, Теням и даже “лопарихе”, что нас заманила под землю, за нашу нечаянную встречу. А в картине есть нечто, неприятно возбуждающее и притягательное, – прошептал я одними губами, стараясь не привлекать внимание, увлеченных творением сверх древних мастеров ребят. – Я твой должник, Андрей.
– Не переживай, скоро сочтемся, командир. Я не “лопариха”. Я придумал для тебя такое, что тебе предстоит неоднократно воздержаться от писанья в левый чулок! – Белый дух ободряюще улыбнулся и растворился среди Теней. Незаметно растаял и их фосфоресцирующий свет. Диорама ушла в ночь, укрывшись за морщинистой невзрачной серой стеной. Мы остались одни, и перед нами вдалеке светилось настоящим солнечным светом окно выхода.
12
Свеча гаснет, и мы потихоньку добрались до конца первой истории, так что можно не будить тех, кто уснул.
– Да мы не спим!
– Давайте по системе полазим, чтобы встряхнуться! Потом Вы еще расскажете!
– А вам удалось выйти? – мяукнул мальчишка, прозванный в противовес его худобе Толстяком.
– Нет! – ответил я с печальным вздохом. – Это мой дух с тобой балаганит.
– Выход снаружи маскировал плоский камень, похожий на птичье крыло, воткнутое комлем в землю. Выйти-то, мы вышли. Сбросили рюкзаки и только тут обнаружили, что опять потеряли Охламона.
– Надо было этого остолопа репом привязать к себе на стоянке! – проворчал Мишка. – Назад за ним в лом ползти!
– А панорама стенкой закрылась. Я видел, – начал, было, мой Лешка.
– Охламона пойдем искать, проверишь, – флегматично прокурлыкал Тищ. – А скалу перед входом Тени нарочно поставили, чтобы ход не просматривался. – Олег огляделся по кругу тоскливыми глазами и мрачно закончил: – А здесь неуютно… Камни черные, и озеро не радует.
Мне было не до траурных красот Сенгисьявра. Озабоченный новой напастью, я плелся к выходу, надеясь увидеть фонарь записного остолопа в прямом ходе последней галереи пещеры.
“А не начались ли оговоренные игры Белого духа?” – подумал я, и тотчас разглядел выходящего из-за каменного крыла Охламона.
– Я тут вот эту штуку у себя нашел. Куда ее выбросить? В озеро?
На тонких пальчиках милого плута висела граната! “Лимонка”, если вы помните. И не просто висела, а сползала с кольца, раздираемая не в меру любопытными и глупыми руками.
Совсем недавно, во время стоянки возле поселка Ревда, Олег Тищ снял кипящий кан с огня. Снял за дужку голой рукой. Понимая печальные последствия необдуманного поступка, я умудрился в одно движение запрыгнуть в палатку, вскрыть аптечку со спиртом и, извернувшись назад, плеснуть едва ли не половину флакона на протянутую Тищеву ладонь буквально через секунду. Потом наложил ватный компресс, поторапливаясь не спеша, и ладонь была спасена.
Второй мой прыжок оказался заметно длиннее. Одно единственное движение, я бы назвал его полетом, разложилось на леденящие кровь составляющие: отлов в воздухе взведенной гранаты (балбес, и удержать-то ее не сумел), увесистый пинок по загривку (Охламон буквально упорхнул к расположившимся на отдых, ничего не подозревающим товарищам). Сказались двадцатилетней давности курсантские тренировки на лоппинге, колесе и батуте. И, последнее, что я успел уловить в остановившемся мгновении, это вбрасывание теплой от рук мальчишки смерти в черный провал штольни. Взрыв прошел мимо моего сознания.
– Ты слыхал о сансаре (Круге Жизни), командир, или об уравнениях Шредингера? – я ответил отрицательно. – Мои вопросы взаимосвязаны. Ты, командир, прочитаешь про все это. Нет у меня грамотешки, толково объяснить. Да только сейчас стою дураком перед фактом, что время течет в будущее и в прошлое каждое мгновение. Уравнения не бредни, а математически доказанная явь! Мы движемся к смерти и к рождению одновременно по спирали бытия. Движемся, не имея умения выбраться из этой круговерти! Древние понимали сей момент без уравнений, назвав его сансарой.
– Твои выкладки выше моего понимания, Андрей. – Я переместился на свободное от ледяных глыб пространство, чтобы возвращающиеся группки меньше рыскали среди сверкающих нагромождений. Философия собеседника настораживала. “Куда он клонит, будучи добрым к нам?
Андрей тем временем поднялся, клацнув о лед ножнами, и стал рядом со мной, опершись на витую рукоять меча. Взгляд его ушел в неведомую глубину мысли и вряд ли замечал непрерывно изменяющуюся игру света.
– И опыты есть, когда ток течет по проводнику одновременно в разные стороны; существуют микрочастицы, которые в одно и то же время находятся в разных местах, а лазерный луч заставляют обогнать самого себя. Умные головы предполагают, что и мы пребываем в нескольких точках пространства.… Было бы кому наблюдать, как это выглядит со стороны! Мы полного своего состояния не ощущаем. Так устроены, и фантомы – не фантастика! Со своими фантомами, многие встречаются возле деревни Малёбка возле Кунгура. Слыхал про М-ский треугольник, про параллельные миры?
– Читал!
Признаться, от рассуждений Белого духа у меня несколько похорошело в голове. Я согласен, оставляя сей мир, перебросить душу в новоиспеченное тело; выходит, всегда соглашался с сансарой, где душа без моего ведома многократно проделывает переселения из старого тела в новое. Присутствие в чужих мирах фантомов, то есть идентичных мне личностей, допустить можно, но, все-таки!
– А ты поверь! – Андрей приблизил лицо. Потянуло морозной свежестью ледника. Расширенные зрачки казались бездонными, и они ощутимо давили, вызывая щекочущий зуд в позвоночнике. Я лишний раз убедился в том, что разговариваю с демоном.
– У тебя ко мне дело? Не тяни резину! – в горле запершило. “Гвардея” возвращалась и подошла совсем близко. Самое время расставлять точки над i.
– Не получилось у меня путешествия! – Андрей, в признание крушения надежд, звучно хлопнул ладонью по ножнам. – Изменяться начал, забывать, куда и зачем иду. Вот напасть! Выручай, командир, я для себя серьезные ответы ищу!
– Думаешь смогу?
– Другими друзьями среди живущих не обзавелся.
– Но как?
– Напросился вариант! – Андрей замешкался, зачем-то приподняв к потолку палец, я невольно проследил направление и залюбовался переливами света подлинного Северного сияния. – Тени балуют, – усмехнулся Андрей. – Нарочно, как ты сказал, резину тянут. Я просил притормозить, пока договорим.
– Ближе к телу! – бросил я с нетерпеливой капризностью. Наверное, нужно было выразиться мягче, только и меня нужно понять. Если честно, я был напуган. Игры с духами вызывали обоснованные опасения за саму жизнь, мозги скворчали в поисках отступления с достоинством.
Андрей понял.
– Благодаря одному твоему обормоту, ты проскочишь в прошлое в айн момент! Проскочишь, в отличие от меня, сохранив свое теперешнее “Я” в одном из тел своих прежних рождений. О наблюдениях поговорим после возвращения. Возникнут неожиданные метаморфозы, – не бери в голову, вернешься к своим архаровцам таким, каким уйдешь. Они и не поймут твоего отсутствия. Для “гвардеи” ты и на секундочку не исчезнешь. Поваляешься маленько, вроде как, в отключке. Пройдет минута, когда в прошлом, может пролететь жизнь. Кто знает?
– Ну, спасибо! Уважил, сержант! В какие же тартарары ты меня сплавляешь? – У меня засвербело в носу, и я с аппетитом чихнул, что в какой-то степени позволило мне скрыть волнение. – Не проще заглянуть по Тропе в будущее, раз с прошлым осечка вышла!
Андрей призадумался.
– Изменить прошлое не получится, не фантастика, а будущему помешать легко: невольно или осознанно. Почему гадание опасно? Худший вариант выйдет!
– Ты хочешь сказать, будущее обязано состояться, каким должно быть?
– Не совсем так! Существуют варианты… только надуманный путь во сто крат труднее, лучше не пытаться менять…
– Безрадостная перспектива, скажу тебе! Понимаю, почему ты предлагал на мои похороны взглянуть. Заранее благодарствую за ускорение.
– Знал, откажешься. Одна возможность приближать будущее, повышать свою духовную силу. Есть и прямо противоположное, но об этом, когда вернешься. Кстати, путешествие зачтется в плюс, а в долготе отведенных тебе дней ты и минуты не потеряешь.
– Ты меня нанимаешь?
– Я говорил, принцип твоего духовного роста работает автоматически. От меня не зависит. Он для всех единственный верный путь! В том числе и для тебя.
– Лады! Давай ближе “к телу”!
Мозги мои продолжали вибрировать на высокой ноте. Сейчас я был более чем смущен. Андрей по-прежнему понимал меня без ложного жеманства.
– Очень скоро возникнет критическая ситуация. Я в нужный момент создам посыл, вроде импульса. Такое объяснение понятнее. Ты переместишься во времени, но куда занесет тебя, расскажешь по возвращении. Всего минута! Неужели сдрейфишь? – Андрей изобразил на лице крайнюю степень удивления. – А кто нас, солдатушек, учил про “Мадам…”?
– Когда отправляться? До прихода ребятни успею?
– Не бери в голову! – улыбнулся Хозяин. – Ты дозревай, а я пошел! Рано “гвардее” на Духа глазеть, им Теней по завязку хватает. Тени, кстати, любопытное местечко приготовили. Бывай, командир!
11
Любопытное местечко и впрямь оказалось более чем занятным. Не успели мы прочувствовать вес рюкзаков на плечах, как оказались в просторном зале. Стена справа растворилась в глыбе отполированного до зеркального блеска льда, в свою очередь, оправленного в раму из каменных струй матовой белизны.
Мы разглядели себя в отражении и поразились потрепанному и совершенно непривлекательному виду. Наши опухшие с недосыпа лица украшали шрамы укусов мошкары, в свалившихся напастях никто не вспомнил о реппеленте. Впечатление убожества довершало извазюканное в глине жалкое, истрепавшееся и нуждающееся в ремонте снаряжение. Давно ли я гордился тем, что перед походом удалось приодеть участников в новенькие комбезы и каски прямо из “Метростроя”? Теперь пятнистые от грязи каски исчиркали царапины, комбезы... Лучше не вспоминать!
Впечатление забомжованности усугублял зловещий красноватый оттенок ручных фонарей на две круглые батарейки, устройств непригодных для путешествий под землей. На будущее учтем, опыт дело наживное. Природное зеркало нарочно подчеркивало и выпячивало наши безобразия, оставаясь невозмутимо спокойным и безупречно прекрасным в бесподобном снежно-каменном обрамлении.
“Уберите свет! Перед вами прошлое”. С полсотни Теней полукругом стояли позади, раскачиваясь незрелыми колосьями под дуновением июльского ветерка.
Мы поспешили исполнить мысленный посыл. Ледяное зеркало наполнилось жемчужным сиянием, потом погасло, а непроглядная темень за полированной поверхностью стала таять, подобно туману под натиском солнца. Расползающиеся пятна приобрели очертания башен, и вдруг панорама распахнулась, как-то сразу перечеркнув игру воображения. Из какого кошмара извлек скульптор или художник развернувшееся зрелище сказать невозможно: представьте ствол дерева с оторванной кроной; над буграми корней застыл в вечном падении бронзовый торс атлетически сложенного юноши трехметрового роста. Обнаженные ноги гиганта безвольно согнуты, и только руки непередаваемым образом продолжают жить. Рубиново алая кровь бьет жутким фонтаном из лохмотьев шеи. Голова без признаков растительности над верхней губой, заляпана алыми брызгами и смотрит выпученными от ужаса васильковыми глазами с высоты двух этажного дома, удерживаемая рукой двуногого монстра, укрытого янтарным панцирем роговых пластин толщиной в палец. Кривые полуметровые когти с несомненной брезгливостью отбрасывают голову прочь, а шишковатая башня на прямоугольных плечах разворачивается (и движение ощущалось совершенно живым) к другому не менее могучему шестилапому зверю с длинной волнистой гривой и гибким туловищем кошки. Желтые с зеленью глаза в два кулака светятся яхонтами на совершенно черной морде с оскалом коричневых зубов, которые могли принадлежать и травоядному животному. Могли, но... два клыка величиной с руку ребенка по краям губастой пасти красноречиво призывали любого противника держаться от этого украшения подальше.
Не известно, кто мог противостоять этой паре (связанной, судя по доверчивой позе животного) взаимной симпатией. Несмотря на устрашающую схожесть со львом, перед которым и носорог показался бы щенком, монстр интуитивно напоминал лошадь, покорно ожидающую своего седока.
Позади гигантов на увитой ползучими растениями скале распластал широченные крылья готовый низринуться на окровавленную жертву огромный черный орел. Прижатая к лапам хищная голова на ощетинившейся перьями, изогнувшейся змеей шее, налитые алым светом глазищи, раскрытый в неслышном клекоте кривой клюв не оставляли сомнений в том, чьей добычей станет падающее на обагренные корни тело. И, слава Богу, оно никогда не узнает об уготованной кошмарной участи. Лазурное небо над гористым ландшафтом и мясистая растительность влажного юга довершали панораму.
– Этой картине больше двухсот тысяч лет. Фигуры, деревья, небо и трава вырезаны из камня. И впаяны они не в лед, а в кристалл горного хрусталя. Этот кристалл (внутри которого горельеф) взращен вокруг готового сюжета. – Белый дух выплыл из качающихся колосьев Теней и остановился у меня за плечом. – Здесь мы распрощаемся, командир. Ход выведет к озеру Сенгисьявр со стороны вершины Ангвуднасчорра. Тебя такая раскладка устраивает?
– Спасибо от всей души тебе, Теням и даже “лопарихе”, что нас заманила под землю, за нашу нечаянную встречу. А в картине есть нечто, неприятно возбуждающее и притягательное, – прошептал я одними губами, стараясь не привлекать внимание, увлеченных творением сверх древних мастеров ребят. – Я твой должник, Андрей.
– Не переживай, скоро сочтемся, командир. Я не “лопариха”. Я придумал для тебя такое, что тебе предстоит неоднократно воздержаться от писанья в левый чулок! – Белый дух ободряюще улыбнулся и растворился среди Теней. Незаметно растаял и их фосфоресцирующий свет. Диорама ушла в ночь, укрывшись за морщинистой невзрачной серой стеной. Мы остались одни, и перед нами вдалеке светилось настоящим солнечным светом окно выхода.
12
Свеча гаснет, и мы потихоньку добрались до конца первой истории, так что можно не будить тех, кто уснул.
– Да мы не спим!
– Давайте по системе полазим, чтобы встряхнуться! Потом Вы еще расскажете!
– А вам удалось выйти? – мяукнул мальчишка, прозванный в противовес его худобе Толстяком.
– Нет! – ответил я с печальным вздохом. – Это мой дух с тобой балаганит.
– Выход снаружи маскировал плоский камень, похожий на птичье крыло, воткнутое комлем в землю. Выйти-то, мы вышли. Сбросили рюкзаки и только тут обнаружили, что опять потеряли Охламона.
– Надо было этого остолопа репом привязать к себе на стоянке! – проворчал Мишка. – Назад за ним в лом ползти!
– А панорама стенкой закрылась. Я видел, – начал, было, мой Лешка.
– Охламона пойдем искать, проверишь, – флегматично прокурлыкал Тищ. – А скалу перед входом Тени нарочно поставили, чтобы ход не просматривался. – Олег огляделся по кругу тоскливыми глазами и мрачно закончил: – А здесь неуютно… Камни черные, и озеро не радует.
Мне было не до траурных красот Сенгисьявра. Озабоченный новой напастью, я плелся к выходу, надеясь увидеть фонарь записного остолопа в прямом ходе последней галереи пещеры.
“А не начались ли оговоренные игры Белого духа?” – подумал я, и тотчас разглядел выходящего из-за каменного крыла Охламона.
– Я тут вот эту штуку у себя нашел. Куда ее выбросить? В озеро?
На тонких пальчиках милого плута висела граната! “Лимонка”, если вы помните. И не просто висела, а сползала с кольца, раздираемая не в меру любопытными и глупыми руками.
Совсем недавно, во время стоянки возле поселка Ревда, Олег Тищ снял кипящий кан с огня. Снял за дужку голой рукой. Понимая печальные последствия необдуманного поступка, я умудрился в одно движение запрыгнуть в палатку, вскрыть аптечку со спиртом и, извернувшись назад, плеснуть едва ли не половину флакона на протянутую Тищеву ладонь буквально через секунду. Потом наложил ватный компресс, поторапливаясь не спеша, и ладонь была спасена.
Второй мой прыжок оказался заметно длиннее. Одно единственное движение, я бы назвал его полетом, разложилось на леденящие кровь составляющие: отлов в воздухе взведенной гранаты (балбес, и удержать-то ее не сумел), увесистый пинок по загривку (Охламон буквально упорхнул к расположившимся на отдых, ничего не подозревающим товарищам). Сказались двадцатилетней давности курсантские тренировки на лоппинге, колесе и батуте. И, последнее, что я успел уловить в остановившемся мгновении, это вбрасывание теплой от рук мальчишки смерти в черный провал штольни. Взрыв прошел мимо моего сознания.
Обсуждения Белый дух