-Я уничтожу ваш мир! Разевая слюнявую пасть, смеялось чудовище.
-Но тебя смешной оставлю, ты будешь моим шутом. Волосы только под носом придется состричь. Сбрить или подпалить, чудовище, вновь счастливо хохоча, трепала Па за щеку, как какого-нибудь малолетнего паршивца.
- Смешной, такой большой, неуклюжий, не можешь менять свою форму, необыкновенный. Друзья мне будут завидовать. Понимаешь меня, человек? Я ведь говорю на твоем языке.
- Понимаю, со вздохом согласился Па. Только можно усы не сбривать хотя бы первое время, а?
- Нельзя смешной, нельзяяя. Иначе подумают, что ты половозрелый и кастрируют тебя, хи хи. Тебе этого хочется, смешной?
-Ну, раз надо сбрить то конечно, я же не против. Просто думал первое время, пару месяцев пока я к новому месту привыкать буду. Но нельзя, так нельзя, я все понимаю.
И еще смешной, придется удалить тебе клыки все, всеее. И еще когти, иначе точно могут принять за половозрелого. Тогда обижайся только на себя, я ведь тебя предупреждал.
- Нет, это как же я без зубов то буду. Скажи им, что я без них могу умереть или заболеть, и ногти тоже. Я их лучше буду подрезать регулярно.
- Ну да смешной я и говорю подрезать. Подрезать надо клыки твои и ногти, а иначе точно кастрируют. У нас на планете «Сумеречный ячмень» очень жесткий ветеринарный контроль.
- Как это ветеринарный? До Па, наконец, дошло неприятное упоминание его, как бы в роли животного что ли?
-Я не животное, я гордое и независимое существо, человек. Понятно тебе? И запомни, если я к тебе на планету полечу, то не бесплатно, не за так. Это будет стоить тебе не меньше трех Плутонианских рублей в день. Я не собираюсь в деньгах терять.
Смешшшннойй. Зачем тебе эти как ты сказал рубли, вроде?
-Как зачем? Я моторную лодку хочу купить, а она горлопан, знаешь, сколько стоит?
-Сколько?
-Тридцать тысяч рублей, вот сколько. Понятно? Так что давай быстрее, похищай меня. У меня уже один раз такое было, где твой корабль то? И сегодняшний день хоть он вроде заканчивается, всё равно считается, понятно?
Смешной, лодка тебе не нужна будет. То, что вокруг тебя, не замечаешь, становиться немного прозрачным, а скоро и вовсе исчезнет. Раствориться ночью, никто ничего и не заметит, ха ха ха.
Но тебя я сберегающим лаком обрызгаю, ты, поэтому не исчезнешь.
- Спасибо конечно, но не мог бы ты обрызгать и жену мою с детьми, чуть отлакировать их перед отлетом. Если нельзя их лаком покрыть, то я не полечу, так и знай - это мое непременное условие.
- Ну ладно, ладно, не сердись, лака на них хватит. Пойдем, покажешь, где ты их прячешь. Самку свою и детенышей. Если они красивые, опрятные и без клыков, то я их тоже с собой возьму.
-Ну, раз так, пойдем домой ко мне, они там сейчас ужин готовят. – Послушай, а почему всё вокруг исчезает, как это происходит, объясни мне.
-Объяснить можно, но понять ты никак не сможешь. Но если примитивно, на понятном тебе животном языке, то исчезает все вокруг тебя, весь твой мир из-за космических паразитов. Мы их с собой привезли и над планетой во множестве разбросали. Миллиарды миллиардов спор. Вам они не видны. Зрительный аппарат ваш слишком несовершенен. Но поверь мне смешной, они есть. И они сейчас загружены работой. Постоянно впитывая, отрывая и усваивая молекулы ваших тел. Мы эти споры людоеды специально выращиваем, как раз для таких случаев. А когда они насытятся, поглотив вас и вашу планету. Мы соберем их всех в большой машине, что-то вроде большого сепаратора. В нём мы отделим их оболочки от полезного груза усвоенного вещества. Потом паразитов можно будет повторно использовать. Правда, здорово мы это придумали?
- Не знаю, я этих тонкостей не понимаю. Но к планете своей я вроде как привык. Не хотелось бы, чтоб она растворилась вся, без остатка.
-Ну, ничего не поделаешь, давай выпрямись, лапы в стороны разведи, и постой, не шевелясь минуточку, хи хи, я тебя спасительной аэрозолью обрызгаю. Будешь после нее как новенький хии.
Па подняв вверх руки, подставлял свое тело и голову под спасительную струю. Чудовище, постоянно не прерываясь хихикало, и поливала его пахучей, неприятно тяжелой, густой жидкостью.
- Ну, вот хи хиии ты почти и спасен. Не шевелись, подожди, постой пару минут, пусть лак начнёт действовать.
Па стоял, как и просило чудовище, практически не шевелясь, дожидаясь, когда подействует импортный лак.
Чудовище сидело рядом и старательно натрясывая пустую аэрозоль, пыталась выжать из нее последние капли. Трясло баллончик и, направляя на Па, нажимало кнопку. – Пшшш, пшшш, шшшш. – Все смешной, больше не осталось. Еле на тебя одного хватило.
- Нелькя! Нелькя, тебя нельзя и на минуту одну оставить! Произнесло с негодованием еще более омерзительное, непрерывно шевелящее тысячью лиловых отростков существо, неожиданно появившееся рядом с чудовищем.
- Пааа, но посмотри какой он смешной. И такой доверчивый. Поверил моему рассказу о боевых спорах людоедах, помнишь, ты мне рассказывал о них? Пап можно я его с собой возьму. Я ведь его фиксирующим раствором обработала. Посмотри, он уже ни одним своим щупальцем шевельнуть не может. Смотри Паааа, как он смешно глазами делает, хи хиии. Я в дороге его иголкой колоть буду, чтоб не скучно было. Он ведь такой смешной. Правда ведь, Паа?
-Никуда мы его не возьмем, глупая девчонка. Он не игрушка. Он разумное существо, почти такое же, как и мы. Его надо кормить, следить за ним, выгуливать. А я ведь тебя знаю, загубишь его. Так что брать его с собой не разрешаю. И про твои проделки все матерям расскажу. Они тебе зададут, когда домой прилетим.
-Вот так всегда ты Пап, мы так долго летели до их планеты. Я так мучилась в полете. К тому же я уже покрыла его консервантом. Папа он стал бы настоящим украшением нашего школьного питомника. Присмотрись к нему, не так уж он и уродлив как кажется вначале. А его ужимки, извивается как смешно, ты только глянь.
- Даже не знаю теперь дочка как быть. Может действительно взять его с собой? Экземпляр действительно занятный. Тем более тут таких миллионы бегают. Пропажи одного и не заметят.
- А впрочем, дочка он нам, наверное, не подойдет. Он почти весь состоит из жидкости, и скорее всего очень скоро испортиться, не выдержав тягот перелета. Да притом они ведь и живут, скорее всего, чрезвычайно недолго. Ты ведь успеешь к нему привязаться. А он возьмет да и погибнет от старости, неправильного питания или еще чего-нибудь. Нет, не пойдет.
Слезы благодарности потекли по суровым не могущим пошевелиться, видимо застывшим от лака щекам Па. Он понял что, скорее всего его, так некстати пришедшего в целях экономии помыться на пруд, наконец-то оставят в покое. Более того он видел, что большое чудовище недовольно поведением маленького. Ругает его и отчитывает. Слезы видимо из-за того, что такое расстройство случалось с ним крайне редко, текли и текли, застилая глаза, обжигая их солеными, едва терпимыми едкими волнами.
- Ну все дочка, я окончательно решил. Брать этого, как ты говоришь смешного ни в коем случае нельзя. Ты никогда не умела выбирать домашних животных. Посмотри на него дочка. Он же больной и скорее всего, далеко не молодой уже экземпляр. Присмотрись повнимательней к его морде. – Видишь, глаза у него как слезятся?
-Ну не плачь дочка, не плачь. Что ты вцепилась в первого попавшегося. А их вон сколько, ты только посмотри в ту сторону, где их каменные гнезда лежат. Там их по самым грубым подсчетам не меньше пяти миллионов особей. Подберем тебе подходящего, что же я не понимаю? Сам был маленьким, знаю, как хочется иметь своего питомца. Пойдем, поищем тебе другого зверька, помоложе, абсолютно здорового, подвижного. Только дочка давай договоримся, на этот раз выбирать буду я!
-Но тебя смешной оставлю, ты будешь моим шутом. Волосы только под носом придется состричь. Сбрить или подпалить, чудовище, вновь счастливо хохоча, трепала Па за щеку, как какого-нибудь малолетнего паршивца.
- Смешной, такой большой, неуклюжий, не можешь менять свою форму, необыкновенный. Друзья мне будут завидовать. Понимаешь меня, человек? Я ведь говорю на твоем языке.
- Понимаю, со вздохом согласился Па. Только можно усы не сбривать хотя бы первое время, а?
- Нельзя смешной, нельзяяя. Иначе подумают, что ты половозрелый и кастрируют тебя, хи хи. Тебе этого хочется, смешной?
-Ну, раз надо сбрить то конечно, я же не против. Просто думал первое время, пару месяцев пока я к новому месту привыкать буду. Но нельзя, так нельзя, я все понимаю.
И еще смешной, придется удалить тебе клыки все, всеее. И еще когти, иначе точно могут принять за половозрелого. Тогда обижайся только на себя, я ведь тебя предупреждал.
- Нет, это как же я без зубов то буду. Скажи им, что я без них могу умереть или заболеть, и ногти тоже. Я их лучше буду подрезать регулярно.
- Ну да смешной я и говорю подрезать. Подрезать надо клыки твои и ногти, а иначе точно кастрируют. У нас на планете «Сумеречный ячмень» очень жесткий ветеринарный контроль.
- Как это ветеринарный? До Па, наконец, дошло неприятное упоминание его, как бы в роли животного что ли?
-Я не животное, я гордое и независимое существо, человек. Понятно тебе? И запомни, если я к тебе на планету полечу, то не бесплатно, не за так. Это будет стоить тебе не меньше трех Плутонианских рублей в день. Я не собираюсь в деньгах терять.
Смешшшннойй. Зачем тебе эти как ты сказал рубли, вроде?
-Как зачем? Я моторную лодку хочу купить, а она горлопан, знаешь, сколько стоит?
-Сколько?
-Тридцать тысяч рублей, вот сколько. Понятно? Так что давай быстрее, похищай меня. У меня уже один раз такое было, где твой корабль то? И сегодняшний день хоть он вроде заканчивается, всё равно считается, понятно?
Смешной, лодка тебе не нужна будет. То, что вокруг тебя, не замечаешь, становиться немного прозрачным, а скоро и вовсе исчезнет. Раствориться ночью, никто ничего и не заметит, ха ха ха.
Но тебя я сберегающим лаком обрызгаю, ты, поэтому не исчезнешь.
- Спасибо конечно, но не мог бы ты обрызгать и жену мою с детьми, чуть отлакировать их перед отлетом. Если нельзя их лаком покрыть, то я не полечу, так и знай - это мое непременное условие.
- Ну ладно, ладно, не сердись, лака на них хватит. Пойдем, покажешь, где ты их прячешь. Самку свою и детенышей. Если они красивые, опрятные и без клыков, то я их тоже с собой возьму.
-Ну, раз так, пойдем домой ко мне, они там сейчас ужин готовят. – Послушай, а почему всё вокруг исчезает, как это происходит, объясни мне.
-Объяснить можно, но понять ты никак не сможешь. Но если примитивно, на понятном тебе животном языке, то исчезает все вокруг тебя, весь твой мир из-за космических паразитов. Мы их с собой привезли и над планетой во множестве разбросали. Миллиарды миллиардов спор. Вам они не видны. Зрительный аппарат ваш слишком несовершенен. Но поверь мне смешной, они есть. И они сейчас загружены работой. Постоянно впитывая, отрывая и усваивая молекулы ваших тел. Мы эти споры людоеды специально выращиваем, как раз для таких случаев. А когда они насытятся, поглотив вас и вашу планету. Мы соберем их всех в большой машине, что-то вроде большого сепаратора. В нём мы отделим их оболочки от полезного груза усвоенного вещества. Потом паразитов можно будет повторно использовать. Правда, здорово мы это придумали?
- Не знаю, я этих тонкостей не понимаю. Но к планете своей я вроде как привык. Не хотелось бы, чтоб она растворилась вся, без остатка.
-Ну, ничего не поделаешь, давай выпрямись, лапы в стороны разведи, и постой, не шевелясь минуточку, хи хи, я тебя спасительной аэрозолью обрызгаю. Будешь после нее как новенький хии.
Па подняв вверх руки, подставлял свое тело и голову под спасительную струю. Чудовище, постоянно не прерываясь хихикало, и поливала его пахучей, неприятно тяжелой, густой жидкостью.
- Ну, вот хи хиии ты почти и спасен. Не шевелись, подожди, постой пару минут, пусть лак начнёт действовать.
Па стоял, как и просило чудовище, практически не шевелясь, дожидаясь, когда подействует импортный лак.
Чудовище сидело рядом и старательно натрясывая пустую аэрозоль, пыталась выжать из нее последние капли. Трясло баллончик и, направляя на Па, нажимало кнопку. – Пшшш, пшшш, шшшш. – Все смешной, больше не осталось. Еле на тебя одного хватило.
- Нелькя! Нелькя, тебя нельзя и на минуту одну оставить! Произнесло с негодованием еще более омерзительное, непрерывно шевелящее тысячью лиловых отростков существо, неожиданно появившееся рядом с чудовищем.
- Пааа, но посмотри какой он смешной. И такой доверчивый. Поверил моему рассказу о боевых спорах людоедах, помнишь, ты мне рассказывал о них? Пап можно я его с собой возьму. Я ведь его фиксирующим раствором обработала. Посмотри, он уже ни одним своим щупальцем шевельнуть не может. Смотри Паааа, как он смешно глазами делает, хи хиии. Я в дороге его иголкой колоть буду, чтоб не скучно было. Он ведь такой смешной. Правда ведь, Паа?
-Никуда мы его не возьмем, глупая девчонка. Он не игрушка. Он разумное существо, почти такое же, как и мы. Его надо кормить, следить за ним, выгуливать. А я ведь тебя знаю, загубишь его. Так что брать его с собой не разрешаю. И про твои проделки все матерям расскажу. Они тебе зададут, когда домой прилетим.
-Вот так всегда ты Пап, мы так долго летели до их планеты. Я так мучилась в полете. К тому же я уже покрыла его консервантом. Папа он стал бы настоящим украшением нашего школьного питомника. Присмотрись к нему, не так уж он и уродлив как кажется вначале. А его ужимки, извивается как смешно, ты только глянь.
- Даже не знаю теперь дочка как быть. Может действительно взять его с собой? Экземпляр действительно занятный. Тем более тут таких миллионы бегают. Пропажи одного и не заметят.
- А впрочем, дочка он нам, наверное, не подойдет. Он почти весь состоит из жидкости, и скорее всего очень скоро испортиться, не выдержав тягот перелета. Да притом они ведь и живут, скорее всего, чрезвычайно недолго. Ты ведь успеешь к нему привязаться. А он возьмет да и погибнет от старости, неправильного питания или еще чего-нибудь. Нет, не пойдет.
Слезы благодарности потекли по суровым не могущим пошевелиться, видимо застывшим от лака щекам Па. Он понял что, скорее всего его, так некстати пришедшего в целях экономии помыться на пруд, наконец-то оставят в покое. Более того он видел, что большое чудовище недовольно поведением маленького. Ругает его и отчитывает. Слезы видимо из-за того, что такое расстройство случалось с ним крайне редко, текли и текли, застилая глаза, обжигая их солеными, едва терпимыми едкими волнами.
- Ну все дочка, я окончательно решил. Брать этого, как ты говоришь смешного ни в коем случае нельзя. Ты никогда не умела выбирать домашних животных. Посмотри на него дочка. Он же больной и скорее всего, далеко не молодой уже экземпляр. Присмотрись повнимательней к его морде. – Видишь, глаза у него как слезятся?
-Ну не плачь дочка, не плачь. Что ты вцепилась в первого попавшегося. А их вон сколько, ты только посмотри в ту сторону, где их каменные гнезда лежат. Там их по самым грубым подсчетам не меньше пяти миллионов особей. Подберем тебе подходящего, что же я не понимаю? Сам был маленьким, знаю, как хочется иметь своего питомца. Пойдем, поищем тебе другого зверька, помоложе, абсолютно здорового, подвижного. Только дочка давай договоримся, на этот раз выбирать буду я!
Обсуждения Случай у озера