Август

Гай Октавий был одет в просторную белую тогу и высокие, пурпурные кальцеи с серебряными пряжками. Как и планировалось, месяц ознаменовался закрытием дверей храма Януса и грандиозным праздником триумфа. Было выпито около сотни бочек вина, заколото почти шестьсот быков, зарезано более тысячи свиней. Со всей Империи в Рим съехались легаты, консулы, префекты, сенаторы, военные трибуны, магистраты, цензоры. Все прославляли Окатавиана, его военное мастерство и доблесть. Весь Рим был усыпан лепестками роз, в домах и храмах курились благовония по случаю окончательной победы над Египтом и Марком Антонием. Празднование продолжалось семнадцать дней и ночей. Порядок в городе поддерживали целых три преторианских когорты переодетых, на время празднеств, в гражданскую одежду. С Корсики, Сицилии и Македонии в город были приглашены лучшие танцоры, актёры, певцы. Всё было, было, было… Оживляя в памяти эти образы, прогуливаясь в последний день июля, Август вспоминал Великого Цезаря, его мужество, славу и блеск его победоносных решений. Слева его обдувал пряный морской воздух, справа, вдоль фруктового сада, растянулась в линию восьмая когорта преторианцев – личная гвардия Императора. Высоко над головой Богоподобного светило солнце, словно по приказу испарив все облака в радиусе ста морских миль и обнажив тёмное полотно синего неба. Хотя Император предпочитал избегать открытого солнца, сегодня он им почему-то искренне наслаждался. Гай Октавий знал, что перед самым окончанием месяца будет короткий переход, и этот переход уже чувствовался, витал, физически сгустившись в солёном морском воздухе. И как всегда цикличный узел судьбы вызывал в его душе ощущение постоянства, но не того земного и выдуманного, а реального, непоколебимого и даже по космическим меркам бесконечного. Как когда-то и безапелляционно всё, кончался солнечный июль и наступал медовый август. Находясь ровно между ними, Август определял себя как весы Эпохи, невольно соотнося республику Гая Юлия и Империю имени себя. Что он мог предложить Империи… Богатство? Казна ломилась от золотых ауреусов и серебряных динариев. Славу? Август был первым в истории Рима Императором, ни до него, ни после, двери храма Януса не закрывались трижды, слава его триумфа стала поистине недосягаемой, а Рим за время его правления из кирпичного преобразился в мраморный. У Августа оставалась только одна жизненная задача — признание своей собственной божественной природы...