Абсолютность

Солнечные лучи нещадно били в глаза, которые Даниле совсем не хотелось открывать, а нос почуял запахи, вкусные запахи, доносившиеся с кухни. «Странно, я вчера вроде выпил немного и совершенно точно домой пришёл один… Может, мама приехала?

Но у неё нет ключей, я же забрал их неделю назад, когда свои потерял… Странно… но кто-то же там есть? Не может же мой мозг так надо мной шутить. А пахнет как аппетитно, как в детстве, когда просыпался, а меня уже ждала стопка блинов и баночка деревенской...

Андрей Скворцов - простой автослесарь центра технической диагностики, любил шикарно одеваться. Незнакомые люди часто принимали его за очень важную персону. В эпоху царствования Путина ультрасовременно одеваться в России не было уже проблемой, вся страна была превращена в огромный вещевой рынок Азии и Европы.

Несмотря на изобилие вещей, Андрей долго искал и долго выбирал каждую вещь. Его гардероб часто обновлялся, он не мог спокойно проходить мимо модной и необычной вещи, они как магнит...

Кирюша просыпается, когда ночь улеглась на крышу дома, и свесила хвост на окошко.

Из подкроватя Кирилл умеет выныривать сам – всё-таки достаточно большой. Это очень приятное место. Это был «дом», в том смысле, в котором это слово говорят Большиши – с теплотой и каким-то облегчением в голосе. Его дом. Когда он удостоверится, что все эти беспечные Большиши уже мерно дышат в своих кроватях, он погружал руки подподушку, и просачивался через многочисленные упругие поверхности в тёплую темноту...

Там где ветер дует в качели,тени призраков бродили меж кружащих золотом листьев,в липовом моем цвету.

Крепко держась за руки,рисовали вдохновения кистью на нетленном полотне мечты-воздуха силуэты за границами сна волшебного,движениями точными на размытой палитре,запечатали вечности абсолютной идеальный поцелуй... и застыли

От отожествления одного объекта и отожествлению двух и более объектов, к общему отожествлению, от индивидуальности, к всеобщей обобщенности, единоначалию, от материи к вере, АБСОЛЮТНОЙ БОЖЕСТВЕННОСТИ и относительной индивидуальности.

Это было столь немыслимо, что сперва я — и не только я, но и всё, кто в числе первых узнали эту страшную новость — принял всё за провокацию или неуместную шутку. Прошло почти полсотни лет с того времени, как между нашими странами начали налаживаться отношения, и никто не мог подумать, что такое может случиться. Но самое страшное заключалось в том, что никто даже не знал, почему они решились на этот шаг: то ли недавно избранный президент Штатов оказался маньяком-человеконенавистником, то ли...

Как-то раз поздней осенью я сидел в своей складской каморке, перебирая вчерашние накладные. На улице было холодно: окно плотно закупорено, едва-едва приоткрыта дверь.

Вдруг над головой чирикнула птица. Я оторвал взгляд от бумаг и увидел порхающую под потолком синичку. Она ещё раз чирикнула и уселась на жёрдочку оконной решётки, приветливо поглядывая на меня и улыбаясь.

Я улыбнулся ей в ответ и осмотрелся. Форточка (я сперва подумал было, что её распахнул порыв ветра) была по-прежнему...

Эпизод 1. И тут появился чертёнок...
Мне даже показалось, что я уснул: глаза на какое-то время сомкнулись, звуки слились в единое бессмысленное гудение, в голове поплыли неясные образы, а мысли стали такими отрывистыми и скачущими, что запись их на бумагу стала бы бесплатным билетом в психиатрическую лечебницу. Но шестое чувство, уже не раз выручавшее меня, вернуло меня к действительности, моментально согнав сон и заставив устремить всё внимание в сторону гаснущего камина.

Угольки слабо...

По ночам он смотрел в окно и считал звёзды. Он прекрасно сознавал, что это — абсолютно бесполезное, и даже совершенно бессмысленное, и, в конце концов, никому-никому не нужное занятие, но каждую ночь с маниакальным упорством и ослиным упрямством продолжал считать звёзды. Не выяснял количество видимых звёзд на видимой части неба. Не инвентаризировал имеющийся в наличии звёздный ресурс. И даже не подпитывал от звёзд свои творческие и нетворческие способности. Он просто — считал звёзды.

Он знал...

— Привет!
— Привет.
Они поздоровались так легко, словно виделись в последний раз не три месяца назад, а только вчера.

На его суровом лице вспыхнула ослепительная, неподдельно тёплая улыбка: вспыхнула — и тут же исчезла, уступив место обычной непроницаемости. За него радостным вилянием куцего хвоста выразил чувства его доберман.

Она скинула плащ и обувь и проскользнула в комнату, а он тем временем поставил чайник.

— Как, ещё только восемь? — удивлённо спросила она, бросив взгляд на...