А Дизайнер, любил кизиловое, варенье, поэтому и заставлял, братьев собирать его (кизил), даже зимой, но когда они пытались возражать ему, что он здесь не растет, он злился, теребил зубами салфетку, приговаривая, "и слушать не хочу об этом.
Не хочу" и чтобы он успокоился, они уходили в степь, только по особым приметам, находили и "копали" корни солодки, (ледорубом), в котелок рвали красные плоды шиповника и глёда, добавляли коренья чабреца и шалфея, тщательно всё перемывали и залив ключевой водой, благо, что криница не замерзала даже в лютый мороз, возвращались в хижину.
И странное дело, даже раковые опухоли, и те рассасывались, сами собой, или от родниковой воды, или от "кизилового варенья", или от кизяка, или от чачи, которую время от времени "выгонял" (машинист), из бронепоезда, тщательно отстаивал, отфильтровывал и разливал в маленькие бутылочки из под детского питания (сока), по ошибке, заброшенные сюда, в прошлом году, "гуманитарка", предназначалась, туркам, но по странным обстоятельствам, очутилась, в их степи, в количестве трёх контейнеров, которые и были потом, приспособлены, для технических нужд, а парашюты, баба Маня раскроила на шторы, а остатки "ткани", тщательно спрятала в дальнем углу хижины, на чёрный день.
А иногда, после выпитой чачи, братья любили выходить в степь и кричать во всю глотку: "Вова, не удаляй нас", а иногда просто садились у буржуйки, время от времени, превращающуюся в камин и смотрели на огонь, вспоминая о прожитых годах, о тех пережитых в степи трудностях и так им становилось жалко друг друга и такая тоска охватывала их, что не выдержав нервного напряжения, они затягивали песнь, о чёрном вороне.
И странное дело, даже раковые опухоли, и те рассасывались, сами собой, или от родниковой воды, или от "кизилового варенья", или от кизяка, или от чачи, которую время от времени "выгонял" (машинист), из бронепоезда, тщательно отстаивал, отфильтровывал и разливал в маленькие бутылочки из под детского питания (сока), по ошибке, заброшенные сюда, в прошлом году, "гуманитарка", предназначалась, туркам, но по странным обстоятельствам, очутилась, в их степи, в количестве трёх контейнеров, которые и были потом, приспособлены, для технических нужд, а парашюты, баба Маня раскроила на шторы, а остатки "ткани", тщательно спрятала в дальнем углу хижины, на чёрный день.
А иногда, после выпитой чачи, братья любили выходить в степь и кричать во всю глотку: "Вова, не удаляй нас", а иногда просто садились у буржуйки, время от времени, превращающуюся в камин и смотрели на огонь, вспоминая о прожитых годах, о тех пережитых в степи трудностях и так им становилось жалко друг друга и такая тоска охватывала их, что не выдержав нервного напряжения, они затягивали песнь, о чёрном вороне.
Обсуждения А Дизайнер