8. Колдуны Подмётной эпохи. Раннее утро

44...((54.а)) Реконструкция. Вступление в колдовскую Подмётную эпоху.
Ранняя магия эпохи – природная. Первые колдуны – оборотни, рождающиеся от связи людей с дикими зверями, духами лесов и водоёмов. Для большинства из них зима не лучшее время. Зима, это голод или спячка, память о ней жива и в потомках. Роковые дни – начало декабря, ещё опасней – первый осенний снег. Однако с подобного несвоевременного, майского снегопада и начинается Подмётная эпоха. Если такое случается, значит, в городе появился большой колдун.
***
44...54.а Исходник
В небе шаманит май, зелень кропит дождиком,
моет вираж дверной, лета порожек.
Припоминая всё. Всё, чего не было.
Снова шаманит май хлопьями снега,
чтобы забыть то, что неизбежно случится.
Трижды шаманит май – узеньким лучиком.
Завтра шаманство сбудется,
и колдовство впитается
в кровь и зрачки из воздуха,
в землю уйдёт лесную,
в воду уйдёт речную,
в косы русалки,
в лешие салки,
в наговоры,
в шар
хрустальный,
в эту листву молодую,
в зелёные розы.
***
45...((184.а)) Реконструкция. Сражающиеся колдуны
Начинается Подмётная эпоха как всегда с оборотней – потомков людей и зверей. До них снисходят природные духи, начиная с игривых наяд. Сражающиеся колдуны, по-настоящему большие колдуны появляются в мире одновременно с первыми городами. Там каменные дома, у домов есть балконы, в горшках розы. На площадях не куры квохчут, а голуби курлычут. Девушки крошат им хлеб белыми ручками. Блестят яркие перстеньки, покачиваются золотые серёжки, мелькают улыбки. Ревнивым, жадным колдунам есть на кого положить глаз, есть чего делить.
***
45...184.а Исходник
– Я просто девушка, колдун, а ты…
– Я одинок настолько, что мечты мои, и те бродили одиноко дорогами пустынными, пока на повороте вот эта не возникла недотрога.
– Как много слов красивых и как мало стыда. Ведь я тебе не ровня. Положим, я обручена, и что тогда?
– Избранник твой сражается со мной. Или он выдумка?
– Представь, что пекарь он, а не колдун, но дорог мне. Цепочку золотую из рук его я приняла – залог любви.
– Не верю.
– Небо призови, оно единственный свидетель той ночи.
– Ты разбила сердце колдуну.
– Шутливым словом – каменное сердце, мучитель девушек? Цепочку мне подарил отец. И не смотри так, я ещё подумаю…
***
46...((8.а)) Реконструкция. Многоколдунство. Птицы, разные, много.
Птичья-подмётная, вот имя начавшейся эпохи. Крылатые оборотни, потомки людей и птиц в этот раз оказались шустрее всех. Только перечислением их имён можно ворожить. Так и поступают, используя защитную магию. Самая простая магия обычно удостоверят: я всё вижу и понимаю, я свой.
***
46...8.а Исходник
Соловей, варакушка,
горлышка свет синий держит луч поющий,
озерцо и утки,
чёрная гусыня в солнечном кругу чистит оперенье,
разгоняя блики,
голуби под липами, белый среди них всегда один.
Чёрная ворона
смотрит настороженно, ходит важно вперевалочку.
Воробьиный гвалт.
Диньканьем синицы птичий май звенит!
***
47...((15.а)) Реконструкция. Город Эн.
Давным-давно на месте леса было не волчье, а светлое, процветающее королевство. Как называлось – неведомо. Зато известно, что городок между рекой и столицей, который облюбовали Вольные колдуны, носил имя наяды Энни. Давно это было, уже и на другом берегу речки Тихони разросся город, называемый Верхним Энн, а этот остался Старым Энн, как и её лужок у запруды. Тенистый по краю, спасающий от жары уголок. Ввечеру там любят назначать свидания, а днём греются ящерки на остове некогда любимой наядой ивы.
***
47...15.а Исходник
А город «эн» был правда – Энн, такое название.
С погостом за рекой, где по ночам, особенно зимой,
замёрзший чёрт в колокола названивал
с той стороны всегда открытых врат,
откуда людям нет пути назад.
А летом с этой стороны бельё стирали, купались дети,
девки умирали от счастья при отчаянной луне,
и чёртов глаз парням подмигивал на дне.