10. Колдуны Подмётной эпохи. День прощальный

52...((188.а)) Реконструкция. Железные лошадки
Если живому страннику не удаётся поладить с дымами и туманами Волчьего королевства, можно отрпавить туда неживое. Кто как не Железный колдун способен это сделать.
Колдун создаёт винторогих железных лошадок. Они ходят по железной тропе – монорельсу древней Порожней эпохи. Тропа огибает зимнюю оранжерею Травника. Когда лошадки приходят, дверной колокольчик оповещает хозяина. Если на рогах лошади кажется письмо, Травник заберёт его.
***
52...188.а Исходник
Колдун сам с собой:
– Между живым и неживым
так очевидно...
и так непостижимо различие!
Его несложно перепрыгнуть:
и умертвить, и оживить
способен колдунский дар,
но уловить бессилен
миг перехода тайны в тайну.
Ни палачу, ни некроманту
остановить и подержать в руках его не удаётся.
Всё утончающееся
сближенье жизни
с её невозмутимым антиподом,
так много удивительных подсказок
в работе кузнеца дало!
Вот, например, железные лошадки...
***

53...((191.а)) Реконструкция. Крылечко нового дня
Утро прощания. Туман висит над покосами, перед монолитным сумраком крон. Оттуда появляются винторогие лошадки: две, следом ещё три. По железной тропе они пересекают поле, огибают дом травника уходят обратно. Летописец с рабом идут к лесу рядом с замыкающей вереницу железной лошадкой. Колдун даёт последние указания:
– Письма привязывай в основании рогов. На спине лошадок найдёшь провизию. Если не окажется на одной, то на второй или третьей всё будет.
***
53...191.а Исходник
Железный колдун:
– Дороги поворот, ключ, зеркало и пряжа,
что общего у них? Вращенье, оборот.
Прямо идёт через поля тропа,
но под ногами нет-нет, да и вильнёт,
подложит камень.
А не считай ворон!
Круженьем выдают себя те вещи,
которые сосудами для колдовства готовы стать.
Есть в их природе непостоянство и округлость.
Затем и колдуны на всякий случай
со всеми вежливы,
особо – с хорошенькими девами.
Откуда знать, не демон ли?
А нет – ещё опасней.
Ты, друг мой, встретишь девушек прекрасных,
как долгожданный праздник,
заря весны.
И ты решишь: вот украшенье колдунской жизни!
А это –  магическая дева, игрушка и ловушка...
Быть может, это сам колдун...
Быть может, старая карга
или русалка, что сама
Супруга призрачного сотворила.
Так будь внимательней:
где женщина, там, несомненно, и магия.
***54...((192.а)) Реконструкция. Прощание
Последний раз Железный колдун говорит с рабом, как в первый:  обжигающим выдохом сквозь голову, только теперь рука по-приятельски лежит на плече:
– Стой. Посмотри мне в глаза. Волчье королевство – смертельное место. Ты можешь отказаться прямо сейчас. Договор – не приговор, штраф – не смерть.
Раб качает головой.
– Что ж, отлично. Когда возвращаться, я напишу. Ах, да, ходить по тропе нельзя, убьёт молнией. Вот и всё, пожалуй.
Задумавшись, Железный колдун вдруг спрашивает:
– Всё время говорил  pа нас обои[? ты сам хочешь о чём-нибудь спросить?
Он трёт ладони и раскрывает. Между ними образуется запотевший кусок стекла.
– Пиши пальцем.
Но раб ничего серьёзного не хотел спросить, так, из любопытства…
***
54...192.а Исходник
Раб пишет, чередуя слова с рисунками и жестикуляцией:
– Везде туман.
Что ты развёл, колдун, в заре?
Росы невосходящей капли две,
чтоб моросила вечно,
на землю капала, едва взлетев?
Железный колдун:
– Нет. Подмешал рассеянность свою.
На самом деле колдуны передают
природе небольшой оттенок
минутных настроений.
Раб:
– Туман тогда бы через минуту и рассеялся.
Вокруг же холод с лучами спорит.
Качели тонкого сомненья
раскачивают так опоры дня.
Ты усомнился во мне?
А может за меня?
Железный колдун:
– В себе. Зачем сфальшивил, непонятно.
Я был неискренен, когда я предлагал
нам вместе на попятную пойти.
Вот и туман сгустился на пути.
Солгать вопросом проще, чем ответом:
Знать результат, но всё-таки спросить.
Здесь и лукавства вроде нет, и правды тоже.
Наследование не по крови – вот на что похожи слова,
занявшие удел молчанья.
Раб:
– Перепиши же в его пользу завещанье.
Железный колдун:
– А если и молчанье лжёт?
***
55...((190.а)) Реконструкция. Песня: "Бег челночный, день прощальный".
Летописец уходит, напевая «День прощальный, бег челночный». Никогда больше раб не увидит его, но голос и эти куплеты будет слышать перед всяким крутым поворотом судьбы. Так они проникают в кровь. «День прощальный» – заклинание от грусти, колдуны поют его за упокой, что по друзьям, то и по врагам. У них нет победных маршей.
– Вдаль тянули основу,
вширь заткали.
Бродили туда-сюда.
Вот и узор, красивый узор.
Прощай – выткано по краю,
прощай – и по центру ковра.
Шершень сидит в цветке.
Жало у шершня острое.
Прощай, свет уже низко,
прощай, уже так поздно.
Прощай.
Колдун Ян Трёхпалый сочинил «Бег челночный», собственноручно закрывая эпоху.
***
55...190.а Исходник
Железный колдун, уходя, трёт ладонь и недоумевает:
«Откуда шрам, заполучил когда?
Не защищался вроде бы, не нападал.
За колдовское лезвие хватал во сне нож недруга?
Так нет же. Шрам выглядит, словно ему года.
Знаком, как родинка, но холодит, как льдинка.
Такие раны не видят знахари,
Пожав плечами: «Гладкая рука, – так отвечают, –
но если чудится, наверняка, шуткует демон,
добиться чего-то хочет».
Бабки-ведуньи говорят:
«Боишься зря.
Ни наведённой порчи
не отразила чистая вода,
ни сглаза случайного».
В твоей груди грустит совсем другое,
обычное, не колдовское:
свет будничный, знакомая спина
у пижджака чуть выцветшие плечи.
Маэстро по прозванию Пёс Беспечный,
спешит на чьём-то празднике сыграть,
и на похоронах в соседнем доме.
Он и не спичка и не уголёк,
он никому ни в чём не соучастник,
бессовестно далёк от счастья и печали.
Шаги и полуоборот прощальный.
Руки в карманах. На правой шрам такой же.