Звонок

Я прошу тебя, не звони,
Не нарушишь звонком мой покой,
На перроне меня ты не жди,Я уехала рано домой.
Средь толпы ты не встретишь меня,
Я другая уж стала теперь,
Поживи ты теперь без меня,
И ты справишься, знаю, поверь.
Звуки музыки скрасят тоску,
Ветер запах мой унесёт.
Пусть тебя ничего не гнетёт,
Ведь не смог ты исполнить мечту.
Не буди тишину, не звони,
Позабудь ты сияние глаз,
То, что можно, тебе не вернуть,
Пусть жестоко звучит мой отказ.
Ты унизил, обидел меня,
Ласки мало...

Я не люблю тебя!
Ты знаешь…
И в сердце у меня другой!

Простишь…
За что, ответь, любовь такая?
Ты голову склонив молчишь.

Не нужно ни звонков, ни писем!
Ты завтра опять позвонишь…
Уйду и крикну: «Ненавижу!»
А ты опять меня простишь.

Перед сном я тебя проклинаю!
А ты мне пишешь стихи…
Скажу: «Я - Во всём виновата»
А ты отвечаешь: «Не ты».

Не знала я, что быть любимой,
Сложнее, нежели любить,
Уж лучше быть совсем не милой,
Чем сердце чужое разбить…!

Не дождаться твоего звонка.
Не услышать теплое - "Ну, здравствуй..."
Знаешь ли, как без тебя несчастна?..
Знаешь. Знаешь ты, наверняка...

Холод и промозглость января,
Злые и колючие метели
Кружат в остывающей постели,
Снежные сугробы мастеря.

Груз проблем житейских давит нас.
Вместе быть мы никогда не сможем...
А казалось бы... союз возможен...
Только так не кажется сейчас.

Но мечтам не сбыться. Не бывать
Вновь листве зелёной, раз пожухла.
Я хотела б стать бездушной куклой...

За окном холодный дождь,
В двери ни звонка, ни стука,
Целый день кого-то ждешь,
Книгу ли, шитье возьмешь
И опять забросишь…Скука.

Не заметишь, как стеклом
На дворе покроет лужи,
С чашкой чая за столом
Наслаждаешься теплом,
А в душе все то же – стужа.

Но мурлычет старый кот
(Жаль, не понимают люди),
Что весной не прочен лед,
Что царевич твой придет,
Поцелует и разбудит.

Птенцом в моей твоя рука
и сердце билось звонко,
и словно бы издалека:
«Не тронь, не тронь девчонку».

Мы целовались первый раз
так жадно, откровенно
и было ново всё для нас
в любовных переменах.

И вся вселенная к ногам
упала безрассудно.
Мы благодарные богам,
что было так безлюдно.

Под хмельком по модному одетый,
Ввалился в танцевальный зал.
Девушку подлец один обидел -
Не хорошим словом обозвал.
Гордая, в глазах блеснули слезы
И зажглась она, как яркая звезда
И в ответ пощечиною звонкой
Наградила со всего тыла
И брезгливо вытерла ладони
Словно к грязи прикоснулась вдруг
Кажется еще один подлец запомнил
Чистоту и силу нежных женских рук.

Сны мои о несбыточном счастье,
Сны мои. И ты рядом со мной,
Сны мои- как бывает не часто,
Сны о жизни планеты иной.

На яву я несбыточно грежу,
А во снах не реально живу,
Так бывает всё реже и реже,
Как по лезвию бритвы хожу....

Расстояния нас разделяют...
Жизни прожитой держат долги...
Расскажи мне как любишь меня ты...
Как тоскуешь, опять расскажи...

Телефона звонки так не долги,
Нет Мадонны-сейчас автомат,
ICQ, и роман электронный...
Двадцать лет пролетают за час.

Ну, а...

Ты мне не нужен!
Я проживу и без тебя.
День.
Или два.
Меня не страшит пустота,
тишина,
маета
в эти два дня.
В эти два дня
я буду жить одна.
Медленно делать дела.
Тихо сходить с ума
вечером каждого дня.
Эти день или два
будут греметь слова,
тени бояться в углах,
на окне,
на столе.
В телефонных звонках.
В нервных руках.
Будет болеть голова
эти день
или два.
И к середине третьего дня
никто не узнает меня.
Я уже буду не та.
Я буду не я
после 12 третьего дня.
После 12...

Небо дышит ночными фиалками,
выступает туман по лугам,
оживились речные русалки,
слышен шорох и всплеск тут и там.

И так сладостно, звонко томление,
предвкушая томление надежд,
половицей скрипну безотчетно,
сняв с себя тихий ворох одежд.

Уплыву я в вечерние дали,
что так манит к себе небосвод,
по серебряной нитке, с печалью,
закружит меня звезд хоровод.

И, уставшая, в танце том вечном,
отлечу, с новой силой дыша.
Безвозмездно дарю откровение
- в том пространстве не плачет...

Жил да был петух Пират.
Днем и ночью драться рад
был со всеми, кто встречался
и задеть его старался.
Был он черным от природы,
очень смешанной породы.
Глаза яростью горели,
перья как смола блестели.
А на лапах когти тигра,
все боялись даже игры
с тем Пиратом затевать.
Мог свободно заклевать.
Шпорами нанести раны.
Лучше был любой охраны
у хозяина Матвея.
Тот для друга, не жалея,
любой корм с руки давал.
И похвалы расточал:
«Мой пятух очень бесстрашен.
В гневе зол, драчлив...