Зрение

Мне нынче снился сон ужасный:
В козлами блеющей болотине
Судили Минина с Пожарским -
Судили за измену Родине.

Читали: «Дележу России
Мешать пытались уголовно...»
Постановили: «На осине
Повесить. Дёшево и скромно!»

Судья в хитоне чёрном крякал,
Защита ересь городила ...
И с точки зрения поляков
Всё очень верно выходило.

В детстве очень нравилась лёгкая атлетика,
Длинные дистанции, Болотников и Куц.
С книжкою фантастики, а не с арифметикой
Нравилось мечтательно
бродить средь райских кущ.
А жизнь была не райскою –
солёной, незавидною
У взрослых земляков моих, у бедных и старух.
Со стопроцентным зрением я многого не видел,
И слух был избирательным –
совсем неважный слух.
В себя смотрел – не в стороны.
С душой такой нечуткою
Родителей, приятелей порой не понимал.
Мечтал и фантазировал,
чужую...

Зеркальна гладь пруда,
Кувшинок белых островки,
Притягивают взгляд своей бесхитростной красой,
Улыбку вызывая и восхищение
Чистотою цвета на фоне сочной зелени листвы.
Движенья нет,
Камыш застыл,
Как стражник белизны отчаянной кувшинок и тихого спокойствия пруда.
Нет, не от мыслей и меня, от времени его он защищает.
И даже буйство красок осени не властно нарушить сей покой.
Ни одного листа на зеркале.
И нет в палитре охры, нет мадеры…
Индиго,
А на нем пастель оттенков...

Сонет 90

Уж если ты разлюбишь – так теперь,
Теперь, когда весь мир со мной в раздоре.
Будь самой горькой из моих потерь,
Но только не последней каплей горя!
И если скорбь дано мне превозмочь,
Не наноси удара из засады.
Пусть бурная не разрешится ночь
Дождливым утром – утром без отрады.
Оставь меня, но не в последний миг,
Когда от мелких бед я ослабею.
Оставь сейчас, чтоб снова я постиг,
Что это горе всех невзгод больнее.
Что нет невзгод, а есть одна беда -
Твоей любви лишиться...

Жизнь без любви – не жизнь, существованье
Белковых тел,
Нелепое, тупое прозябанье,
В судьбе пробел.

А сердце – только орган,
Насос, деталь.
Из биомассы соткан.
Его не жаль.

Дух без любви – не дух, одно названье
Лишь буквы три,
Тень на полу, лишённая сиянья,
Ночь без зари.

Глаза – одно лишь зренье.
В них нет души.
Лишь тленье и забвенье
В болоте лжи.

Смерть без любви – не смерть, не расставанье
С тем, кто любим.
Сломалось и на свалку без прощанья
И всё на сим.

Беру роман я с книжной полки,
Культуры нашей яркий свет,
Зачитанный до самой корки,
Былиной стал прошедших лет,
Прошёл проверку в поколеньях,
Внёс память в кольца на деревьях,
Они хронометры живые,
Дубы из сказки вековые.
Вёл гений Пушкина всех нас,
Формировал сознанье наше,
И с ним мы становились старше,
Из года в год, из класса в класс,
Чтоб либералам2 рассказать,
Чью и почто3 ругаем мать4.

1.Carthago delenda est – Карфаген должен быть разрушен.
2.«Русский либерализм потерпел...

... Встретил главу о греховных сношеньях,
Весь встрепенулся, как юный дебил,
Даже на кухню за стопкой сходил.

Весь на себя компромат, папарацци,
Мысленно я как пасьянс разложил.
Самое время пришло разобраться:
Если когда-то я славно грешил,
Этим Провидца гневил иль смешил?

«…Подразвратились в земле вы Египта,
Разбаловали не крайнюю плоть.
Впредь по законам Моим лишь живите,
Будете живы. Я Бог, ваш Господь,
Мне ли зов плоти не перебороть?

К родственнице по кричащей той плоти...

На свете счастья нет,
А есть покой и воля...
Что этой максимой большой поэт
Сказать изволил?

Какую истину хотел он донести
До нас, снующих,
И от чего надеялся спасти
Отраву пьющих?

Вливают людям в подсознание тайком
Потоки грязи,
А мир при этом писать кипятком
Крутым обязан...

Возможно, даже, что ты жизнь прожил
Не по указкам,
Но кто тебе несчастному внушил,
Что жизнь прекрасна?

Какие ты надеешься, мой друг,
Найти таланты,
Когда заполонили всё вокруг
Телемутанты...

Господу служил при Илии
Отрок Самуил,
При соблазнах красть обилии
Правильно служил,

Не в пример сынкам испорченным
Лишнего не брал,
Будучи уполномоченным
Мяса с жертв не крал,

Ни обманом, ни списанием
Недостач не крыл,
К хлебной должности приставленный
Крошки не сокрыл.

Слово Господа Всевышнего
В полной темноте
Редко было кем услышано
В дни смурные те.

Наркоманы лишь отпетые
Били косячки,
И видения поэтому
Сделались редки.

Дурата тогда не торкала
Тех, кто не курил...

Меня бросали многие,
Да Бог им всем судья.
Не осуждаю строго я
Покинувших меня.

Одной - за правду брошенный,
Другой – что слишком лжив.
Я падал как подкошенный,
Но, как ни странно, жив.

Какая-то, знать, силища
Есть, дорогие, в вас,
Раз путь через чистилище
Прошёл я столько раз.

Поруганный, растерзанный,
Распятый вновь и вновь,
Я сохранил, отверженный,
Надежду на любовь.

Изменой обезглавленный,
Презрением облит,
Улиткой недодавленной
Всё лезу на Олимп.

Не оборвут...