Зрелым яблоком лягу

И был он в духе и престол стоял на небе,
На нем Сидящий словно камень восседал,
Престол тот радужным светился обрамленьем,
Вокруг двадцать четыре увидал
Еще таких он, и на них сидели старцы,
В одеждах белых, в позолоченных венцах,
И били молнии и громы, лились гласы
Внушая преклонение и страх.
И семь светильников огнем горели перед
Престолом сим, суть духов Божьих семь,
Стеклянным морем у подножия устелен
Был грозный трон, отбрасывая тень
На четырех животных: льва, теленка,
Орла...

Потеряв смысловые заметки,
В одиночеством стертой душе,
Вспомни ты, за пришествием редким,
Было ль это все смыслом вообще.

Начало

1

В небе читалось утро,
Солнечной колесницей,
Через порог горизонта
Луч златокрылый дрогнул,
Холод ночной растопив.

Берег, дышащий бризом,
Взмытый волною пенной,
Принял простором диким
Поступь блудного духа,
Коей взрастил судьбу.

Тянется змеевидной,
Вдаль уносящей лентой,
Россыпь песчаной глади,
В скалах заходится эхом
Чайки попутная...

Я оставляю вам в наследство - детство,
Я оставляю вам на память - память,
Чтоб было нечто, чтобы опереться,
И ничего такого, чтобы ранить.
Я оставляю...
Много или мало -
Судить не мне, но вашим зрелым душам.

...Я трудно шел от самого начала
И задыхался, не найдя отдушин,
Метался, вырывался из безверья,
Фомой не слушал, что молол Емеля,
И понял, что совсем не крыльев перья,
Не свет, но свечка нам... в конце тоннеля,
Что до конца - дорога не прямая...
Всю душу без остатка...

На скок, на стрелище, на плач
мы стали ближе к городищу.
И дым нам внятней, чем толмач,
растолковал - живых не сыщем.

ПР
Живых не сыщем - нет живых
в помине...
А дым пожарищ тех былых
поныне
на Русью виснет облаками,
и в сердце горечью саднит
память.
Беломорье -
век начальный,
порубежные печали.

В тумане, легшем над водой,
еще драккар нурманский виден
и полонянок слышен вой...
Молчали княжеские гридни.

ПР
Живых не сыщем - нет живых
в помине...
А дым пожарищ тех былых...

Высоко…, у кромки туч, бьют ключи из горных круч,
Воедино льнут в пучину, шумный гам, неся в низину,
С фактом гордого начала, смыслом бурного движенья,
Сток сбивается в стремнину и несётся вниз, в долину…
Вдоль стремительной дороги чёрны скалы и пороги,
К изумительному диву, поток черпает в битвах силу,
Дольный мир, успеха ради - орошает влагой корни и
Толкает Явь к рожденью, второпях и к удивленью!
Жизнь рождается в пучине, буквой изовьётся в Книге
Вечной, странствуя по миру - от...

Для чего мы живём?
Для чего всё вокруг?
Неужели случайность всё это?
Неужели за днём
Ночь является "вдруг"?
В беззакония робу одета?!
Почему электрон -
Самый мизер, и тот
Подчиняется строгой системе?!
Почему небосклон
С непостигших высот
В своей формуле звёзд неизменен?!
Скажут - это природа...
За тысячи лет...
Но ведь прежде Закон! Как иначе?!
Слить из хаоса воду,
Или солнечный свет?!
Лишь Закону под силу задача.
Совпадение там,
Совпадение здесь...
А не...

Тысячу нежных мелодий пели тысяча граней алмаза.
Кто я на самом деле? Страха иллюзия? Нота?
Незабудка из сада Ангела? Песни Вселенной фраза?
Отражение серебра Луны?Эхо вопроса "кто ты?"
Пишу под диктовку условностей куплеты-триплеты,
воду ношу в решете для пустынных верблюдов,
листок календарный рву, считаю рассветы,
и фрукты зрелые в храм несу на блюде.

Любимая! Ты – маленькое чудо!
Ты так нежна, чертовски хороша!
Благословлять судьбу я вечно буду
За то, что есть ты – милая душа.

За то, что на пороге зрелой жизни
Всевышний мне любовь к тебе послал.
Направил все дела мои и мысли
На чистоты прекрасный идеал.

В груди я распахну пошире дверцу,
В душе твою улыбку сохраню.
Ты – счастье для растерзанного сердца!
Я как безумный всю тебя люблю!

Свихнулся мир, и мы сошли с ума,
Раздевши и лобзаючи друг друга,
Ах, как же долго ты была сама
Как ты нежна и как внутри упруга,
Как ты стройна, как телом молода,
Как сексуален голос твой и слезы,
Как незаметны зрелые года
В сосках набухших, как бутоны розы.
Как неземны движения твои,
Что дарят чувство райского блаженства,
Которым я в ответ дарю свои
Познания любви и совершенства.
Познания бесстыдства голых тел,
Познания безумствие разврата,
Сказавши то, что так сказать хотел...

Богородице.

Божья матерь, пресвятая Дева! Что же ты две тысячи лет делала,
С неба, взирая на скорби людские, нас утешала и с нами скорбела?
Или внимала, как души мирские тянут занудливо: – Ave Maria?
Каются в смертных грехах, чуть дыша, зная, что вскоре опять согрешат.
Было ли время, когда ты смеялась, сыну тепло и светло улыбалась?
Вечный твой образ печалью прекрасен не потому ли, что подвиг напрасен?
Не потому ли, что с Роком не споря, матери сохнут и чахнут от горя,
На крест, ссылая...