Зовущие зыбкие дали

Вершина Мира, тишина горы,
Пыль звезд окутывает плечи.
Все лишнее забыто до поры.
Вселенной звон – зовущий, вечный,
Вне времени, вне жизни, вне судьбы.
Дыхание ровней, спокойней, тише.
Движения размеренно-скупы,
Лишь небо звездами колышет
Манящий за собою Млечный путь.
Мир вешний отступает вдаль, бледнеет.
Незримого проявленная суть –
Здесь, в тишине, грядущее слышнее.

Игры с огнём негаданное счастье
Чем ближе, тем сильнее опаляет
И душу рвёт осколками на части
И открывая бездны, изумляет

Как брошенный в окно листок бумажный
Перевернётся, к Солнцу обращаясь
Твой тёмный мир, теперь уже не важный
И вспыхнет страх, в рассвете растворяясь

В обрывках чёрно-белой партитуры
Гуляет сон о музыке грядущей
Не называй себя крылатой дурой,
Ложись на ветер, в облака зовущий!

Ты, любовь моя, озером светлым живёшь,
Тихой сказкой, зовущей в ночные луга,
Я водой твоей стану, коль ты позовёшь,
Или лесом застыну в твоих берегах.
Я в букеты сплетал всю изысканность слов,
Объясняя тебе о парящих мечтах,
Улетающих в стае парных облаков.
Вновь лечу между них, словно птица в горах.
Я дождём ненасытным стремился к тебе,
С каждой каплей в надежде на чувства твои,
Растворяясь в волнах на безбрежной воде,
И тонул от обид в безответной любви.
Слово что для тебя...

Неизбывный источник
Бесценной сияющей влаги.
Черпай смело ладонью,
Отведай подарок Земли.
Вкус любви и тоски,
Вкус зовущих дорог и отваги,
Вкус великой истории.
Жажду свою утоли.

Золотые потоки
Я сердцем своим принимаю.
И оно расцветает,
Как юный бутон по весне.
Что же было такого,
Чего я сегодня не знаю?
Что за сила теперь
Полыхает пожаром во мне?

Двоюродные братья за столом,
Один из них приехал из Израиля,
Общались, вспоминая о былом,
«И так далее, и так далее, и так далее»…

Я - русофил, с заметной сединой,
Терзался мыслью, предвкушая главное -
Ответ(!), который даст(?) полуродной,
«И так далее, и так далее, и так далее»…

Полу еврей - мой брат, – полу еврей!
Пять лет уже, как подданный Израиля,
По Батюшке - ментальный прохиндей,
«И так далее, и так далее, и так далее»…

Мамам – Фетисовы, - из мест
Смоленских, до...

Нельзя любить и не простить измены,
С мужчиною растаться навсегда,
Который так любил ее безмерно
И подарил ей лучшие года.

Нельзя любить и не простить ошибки
Тому, кто оступился и попал
В капкан зовущей прелестной улыбки
И женщину другую приласкал.

И если гордость в схватке победила
И в сердце не осталось ничего -
Скажу , что недостаточно любила
Та женщина мужчину своего.

Видишь ли ты во мне свет,
Теплом зовущий к себе,
Оберег на руке, амулет,
Что спасает в воде и в огне.

Я для тебя табу и запрет,
Или удача монетой блестящая на дне,
Таинственный знак в параде планет,
Что не изменчив, вечен в цене.

Разделишь однажды со мною рассвет,
Или искать поэту забвение в вине,
Разве так важен сил паритет,
Или тот кто не оставит в беде.

Я поняла мой Друг простую вещь,
Что воля – это дикая тревога,
При ощущении забытого,
Зовущего в другое измерение.
Которое не даст задуматься ни на мгновение,
Ни о поступке, ни о сожалении.
И хочется взлететь так высоко,
Как птица,
Подняться ввысь,
Увидеть настоящий свет,
Разрушить мрак, все те сомнения….
Но нет.. Не птица я, - я человек.
Разрушить не в моих-то силах,
И смысла нет в моих мечтах,
Которые терзают душу,
Все на бумаге, перед вами,
В простых словах.
Я не могу так...

две молодые одинокие бабы
треп разговоры на кухне
на часах за двенадцать
пятая турка с кофе на плите
четвертая пачка Vogue
пожелтевшие пальцы
разговоры треп разговоры
косметика
шмотки
мужики
немного о книгах

то и дело полуночный треп
срывается на глубокомысленное
хи-хи
хи-хи
хи-хи

наши лица с растаявшей тушью
(страшильные маски)
сморщились от слез
наши губы целованные без любви
загрубели

одинокие красивые бабы –
страшней не придумать недуга
моя
единственная...

Сквозь купола бездонной сини,
Презрев оковы, над землей,
Душа, что голос, слово, имя
Взлетает, обретая строй.

Родившись в пламени зеленом,
Струны натянутой звончей,
Летит. Расколоты бутоны
Щипцами солнечных лучей.

Парит над миром и над домом,
Над многогласьем шумных дней.
И свет, зовущий, невесомый,
Предначертаньем станет ей.