Зорька алая звучала

Сердце!
Скажешь ли?
Где?
В какой дали?
Отцвели деньки не видать ни зги.

Затуманил мрак Русь цветущую
Чёрный враг прополз - в кровь поющую

Постамент гробниц,- даль зловещих лет
Оправляется в траур чёрных лент

От узнанных, не угнанных, не забытых, не слепых
Просыпается награда грозных дел твоих святых

- 1 -

От монгольских злых оскалов, дым костров от коих вился
На равнинах тучных пастбищ ворон, смерти – жизни, объявился

Вообразил себя владыкой, этот, узких глаз...

Белый гриб, браток, родной,
Что ж один, а не гурьбой...
Где ж братишки здесь твои?
Не видать твоей родни...
Али ты здесь заблудился?
Может, брат, с дороги сбился...
Аль забрёл в наш лес родной
Украсить лес... своей красой...

В сине-белый снег искристый,
Из лазоревой дали,
Солнце выпустило птицей
Крылья алые зари.

Распустила хвост пожаром,
Хохолком встряхнула...Глянь,
Как лучится светлым даром
На декабрьскую длань!

И по крУжевам морозным
Чудо дивное небес
Хрусталём стекает звонным
В горы, долы, реки, лес.

Пробуждая, заряжая,
Обнимая, отпустив
В День, который Суть живая
Проживает leib-мотив.

И с лазоревой вершины,
Вслед за алою зарёй,
Входит солнце в переливы
Жизни-радуги земной.

И...

По хрупкой проволоке Небес
спускается Судьбы тяжеловес.
Походкой тучи рассекая
и вновь сгущая,
чтобы пролился снег Небес
на сонный жизни лес!

Деревья битву в том лесу ведут
за страх и за уют,
на Бога след они плюют,
им нужен хлеб
и усыплённый зуд.
По алой лестнице чудес
сбежал Игры тяжеловес,
потом взлетел,
салют из солнц
пролив на дикий лес!
Рождался вновь
и, растворив всю соль Небес,
Земли юдоль вобрав в себя,
Исчез… .

Лишь Белый Луч оставив за собой –
для той, что...

Она кричала ему: «Очнись, очнись». Била по
щекам, а что это значит, раскрыть очи, глаза
или прийти в себя навсегда,а это не одно и то
же? навсегда можно умереть, или от стыда
рдеть, флагом на рее или с петлёй на шее, по-
велитель трёх поколений (морей), коричневый на зе-
лённом, он лёном, шёлком, хлопком, обматы-
вал, грибы, протеи, ложкой наяривал, лунный
свет, отражённый в луже на листьях тужит,
тревожит, душу, не знает, чем и о чём, так
случилось в нём, произошло...

Глянцевый шёпот моря; застывшая соль на губах разъедает слова;
какофония боли, волн – всё сильней, надежда – бесспорней;
осыпаясь вечерним солнцем на горячую гальку,
память бросает якорь;
я смотрю на память – вижу провал;
я подбираю слова – чувствую воду;
расходуя без остатка алый
цвет горизонта,
макая кисточку взгляда в пунцовую слякоть.

Сядь же ко мне на колени,
милая, нежная, поздняя,
звёзд южных первая встречная,
вечная переменная, волн небрежных кипень;
переодевшись в ночь...

Ты, наверно, уже спишь,
укрываешься одеялом.
за окошком ночная тишь,
и закат горит тёмно-алым.
а я жду тебя у окна,
засыпать совсем не охота.
и пускай настала весна,
И пускай сегодня суббота.
Без тебя идут худшие дни,
Без тебя и время зависло.
Я читаю в уме стихи,
Но и в них без тебя нет смысла.
И пускай ты уже спишь,
Укрываясь моим одеялом,
Знаю верность всегда мне хранишь
И губам моим алым.

Накручивал, рисовал восьмёрки, бесконечности
тёрки, пространства, внешнего внутреннего убра-
нства, профузии, течи, твоей и чужой речи, повто-
ры, нудности, шторы, кисель, потуги, вязкости бре-
дни, испуги, круги и спирали, а он пел али, али, га-
ли, тёр об ось спину, и собирал в корзину, органов
разложенье, потрошителей пренье, чья селезён-
ка жирнее, какова будет весна, гаданья кутерьма,
по шелухе лука, капустной листве, подшипников,
тех что во мне, сработались, раскрошились, распа...

Страсть, безумие и слабость составляют содержание любви диавольской.
Иоанн Сербский.

Любовь замужней женщины – великая вещь.
Женатым мужчинам такое и не снилось.
Оскар Уайльд.

Никогда мы не бываем счастливы,
наше счастье – это лишь молчание несчастья.
Ренар.

Осень (Прелюдия)

***
1.0
Вполне осмыслить Вашу утонченность
По-видимому, смертным не дано.
Загадочность, искусством увлеченность,
Страстей таинственных пьянящее вино…
Такой Вы видитесь мне в этот день осенний...

Черные прутики деревьев тянутся из талых снегов,

Замыкаясь под куполом белого солнца,

Алый песок незримо сыплется с неба.

И сонное время открывает свой зев.

Побеги памяти сочатся нектаром Феба.

Память отматывает курсор назад,

И что она видит там – северный сад,

Где настурции не прячут стыд,

Что цветут из рук вон,

Где у врат стелется дикий резной виноград,

И ты накопляешь силы, слушая симфонию Листа,

И видишь другого в себе как исход –

Путь в беспредельное...