Зори рассветные

Душа не падает в войне.

Победа несомненна наша.

Хоругви не горят в огне.

Защитникам , героям -- слава!


Знак флага: " погибаю, не cдаюсь".

Молитва пред иконой перед боем.

Пришедший к нам с мечом умрет.

Пришел с войной -- погибнешь в скорби.



За Веру, Честь, Москву и Киев,

За Минск, за Крым и Сталинград!

За всех защитников Отчизны!

Нас не заставить отступать!


Не в силе Бог, а в правде. С нами Бог!

Защитникам: живым и павшим -- слава!

За веру, жен...

Пришедший корабль привстал у причала,
Наполненный грузом железных коробок.
Сирена глушащая с труб прозвучала,
Не дав дожевать работящим похлёбок.

Наотмашь махнул им начальник рукой,
Устрашающим взглядом на них посмотрев,
Говорящий им фразу: " Пора уже в бой"
О профессии нынешней своей пожалев.

День обещал быть немного прискорбным,
Направленный на освоение местности.
Но он получился вдовесок весёлым
Набитый битком из искренней честности.

Ну вот уж мужчины привстали со стульев...

Сидеть на крыше, болтать ногами, писать стихи фонарям и птицам.
Ходить по кругу, ходить кругами, к друзьям сорваться, тебе присниться.
Бумажным змеям махать с балкона, пускай взмывают всё выше, выше.
Но город пишет свои законы: какие ноги, какие крыши,
о чём ты, братец, о чём, сестрица — столбам давать имена?
Чудные.
Антенны в космос торчат, как спицы, и шлют неслышные позывные.

Жить добрым магом, искать аккорды для лучших музык на целом свете.
Читать взахлёб до рассветной корки...

В небе солнце встало ясно,
Поёт звонко соловей.
О весне, любви и счастье,
Песней славя мир своей.

Алой зорькой леса кромку,
Нежно приласкал рассвет.
Призрак месяца, серп тонкий,
Растворяет солнца свет.

Час рассветный, полусонный,
Мне проснуться до конца,
Помогает душ холодный,
Сон им смою я с лица.

В бодром теле — дух здоровый,
На зарядку — становись!
Разомнёмся и день новый,
Принесёт нам радость в жизнь.

В небе солнце встало ясно,
Поёт звонко соловей.
Жизнь одна — она...

В рассветной тихой синеве
Ступени вдруг открылись мне.
Они позвали вверх шагать,
Себя в процессе узнавать.

Ступенька боли, для чего?
Ступень обиды – на кого?
Ступеньки страхов в пустоту,
Ступени гнева в черноту.

По ним шагала я с трудом,
И крут, и скользок был подъем.
Не раз соскальзывала вниз,
Себе шептала: «Поднимись!»

Они растаяли вдали,
Ушли и стерлись все следы.

Но звал подъем меня вперед.
Ступень надежд уже зовет.
Ступенька веры и любви,
Познаний в странствиях...

Я прянул к телефону, словно к манне
небесной среди мертвенного зноя.
Пески дышали южною весною,
цвел папоротник в северном тумане.

Откуда-то из темной глухомани
запела даль рассветною сосною,
и как венок надежды надо мною
плыл голос твой, вибрируя в мембране.

Далекий голос, нежный и неверный,
затерянный, затихший дрожью в теле.
Такой далекий, словно из-за гроба.

Затерянный, как раненая серна.
Затихший, как рыдание в метели.
И каждой жилке внятный до озноба!

Ты, утро, прикоснись к моей щеке,
По волосам пройдись лучом рассветным,
И покажи мне радость вдалеке,
И пусть мой путь отныне станет светлым!

Я босиком пройдусь по тишине,
И потянусь навстречу новой выси,
И на Душе так дИвно станет мне,
Что соберу я каждый вдох, как бисер...

Сплетая этот сказочный узор,
Шагов, дыханья и дремотной неги,
Я сотворю невиданный декор,
Из утренних блаженных привилегий.

РЕДЬЯРД КИПЛИНГ

Мохнатый шмель — на душистый хмель,
Мотылёк — на вьюнок луговой,
А цыган идёт, куда воля ведёт,
За своей цыганской звездой!

А цыган идёт, куда воля ведёт,
Куда очи его глядят,
За звездой вослед он пройдёт весь свет —
И к подруге придёт назад.

От палаток таборных позади
К неизвестности впереди
(Восход нас ждёт на краю земли) —
Уходи, цыган, уходи!

Полосатый змей — в расщелину скал,
Жеребец — на простор степей.
А цыганская дочь — за любимым в ночь...

Из-за каменной стены,
Из обставленных квартир.
Горизонты не видны,
Невелик мещанский мир.

Мир где все собой живут,
Так, как выгода велит.
Где свобод важней уют,
И спокойный, сытый быт.

Мир, где правит дух наживы,
Меркантильность и расчёт.
Где вредны души порывы,
И деньгами ум живёт.

Где сосед к соседу в гости,
Не заходит просто так.
Где разврат и похоть плоти,
Однополый славит брак.

Из-за каменной стены,
В горизонт не заглянуть.
И в зари рассветной сны,
Не увидеть...

Вспыхнет ост, расплавив иней
на небесных парусах.
Летний лоск волос раскинув,
солнце в сонных облаках

нежится, как голубь в луже,
и касается двери
пламенем рассветной стужи,
снегом утренней зари.

Взгляд лежит на занавеске
горизонта, где сквозь пыль,
в тёплом янтаре небесном
мотылёк души застыл.

Голос тает птицей дикой
в вышине, над хором крыш,
где безмолвная молитва
и молитвенная тишь.