Золотое полотно

Откинь покров свой, золотая осень,
Зиме неспешной уступи права.
Уж по утрам в траве белеет проседь,
И у реки во льду озябли рукава.

Уже рассветно солнышко не греет,
И листьев на деревьях нет совсем.
Рогоз метёлкой на ветру спокойно сеет,
И от морозца сразу зябко стало всем.

Последний клин уж как неделю откурлыкал,
В безлунном небе сером от дождей.
Лишь возле топи тихо сыч захныкал,
Уже скучает по охоте на мышей.

Зима уж близко, всё об этом молвит.
День ото дня всё твёрже её...

Алый свет золотых фонарей
Наполняет нежностью слог,
Вспоминаю я о любви твоей -Грусти нет, что отмерен ей срок.
Словно капля любви, этот алый свет
Растворился в небесную гладь,
Странную, милую, как первое "нет",
Непонятную мне опять.
То покрытую синим налётом,
Точно вечности мерный ход,
С голубым туманным восходом,
Про который нам ветер поёт.
Будто там, где фонарь печальный
Проливает хрустальный свет,
Впопыхах обронили случайно
Каплю крови прошедших лет.
Может быть, это брызги...

Бывают закаты – совсем золотые,
Бывают рассветы – совсем молодые,
И утро, как радость, и день, как намек,А ночь, как остывший живой уголек.

В коробке бабочка. Мертва.
Булавкою приколота.
Умрут, как бабочки, слова.
Живет молчанье-золото.

Не золотая, посмертная маска поэта,
Великая грусть, в белом гипсе отлета,
Зря плакала, иностранка невеста,
Не оживить, поцелуем его холодные уста.

Таких, как он, поглощает грубая смута,
Сопровождает, гнетущей жизни быстрота,
Непонимания, травит душу речная сикота,
Бездарность людская и глухота.

Его пенсию, размыта грязь, нечистота,
И пусть сорван голос, хрипота, сипота,
Кровавая душит, горло мокрота,
Не затупилась, его острых слов пестрота.

Старость, золотая осень.
В цвете разница видна
Осень, красит листья желтым,
Старость-цвета серебра.

Грустная пора и та и эта,
Сожалений только нет,
Что зачем уходит лето
И живешь на склоне лет.

К временам годов привыкли,
Старость, новая пора,
Раз испытываем в жизни,
Но уж точно навсегда!

Будто золото царской водкой,
Желчь сомнения не спеша,
Прикрываясь улыбкой кроткой,
Сердце жжет, не дает дышать.

Изощряясь, маляром пьяным
Краски спутавшим во хмелю,
Мир меняет холопом рьяным...
Знаешь, я тебя погублю.

Затаилась в тени на донце,
И решила, что прижилась?
Зря! Я душу согрею солнцем.
Ты не выживешь, сдохнешь, мразь!

Дайте хлеба теплого с золотых полей,
Родниковых вод глоток холодный,
Из лазурных неба простыней
Ласки солнца, да ветров проворных.

Дайте тенью сосен чистоту,
Полевых цветов красу простую,
И многоголосье по утру,
Что несется птичьим сабантуем.

Дайте мне земли родной комок,
Я слеплю свой мир из рыхлой горсти,
Я вдохну в него природы легкий слог,
Коего так сердце яро просит.

Осень запрягает сани золотые,
Холодом дождливым мечет по углам,
Птичьих уст свирели все насквозь простыли,
Замостил брусчатку листопадный хлам.

Каплями плевки солнца собираем,
Торжествуем с каждой спазмою тепла,
Кашляет уныло ветров бурных стая,
И счищает лето осени метла.

Травяные лохмы заплелись соломой,
Долговязость ночи состригает дня
Светлые мгновенья, близится истомой
Мертвого простоя сонная пора.

Зыбкая надежда тает редкой искрой
Солнечных насмешек в стылой конуре...

Идеальная женщина
разбита на осколки,
Идеальный мужчина
разорван на клочки
И кусочки мелкие,
как в стогу иголки,
Как в астральном куполе
все наши мечты.

Поиск идеального,
поиск совершенства,
Трудное занятие -
мотылькам огонь.
В этом клубе огненном
так почётно членство,
Где на гЕрба золоте
мчится красный конь.