Золотые стихи пифагора

Осени бег золотой,
Снова кричу я постой,
Не торопись уходить,
Есть ещё время любить.

Как золотая листва
Стала моя голова,
Но я найду те слова,
Чтоб полюбить навсегда.

Жёлтым покроет тот лист
Улицы все и траву,
Слушаю птичий я свист,
Астры в букет соберу.

Стая больших голубей
Хлопнула крыльями враз,
Сколько там их сизарей
В небо вспорхнули сейчас?

Пёстрые краски манят,
Воздух ядрёный бодрит,
По ветру листья шумят,
Небо со мной говорит.

Сыплет ли...

В сей главе об обществе Господнем
Речь ведётся и ещё о том,
Что сокрыто под бельём исподним
В смысле переносном и в прямом.

«У кого раздавлены вдрызг ятра
Иль обрезан детородный член...
(Этот образ для меня столь ярок,
Что живот скрутило до колен.)

...Не войдёт тот в общество Господне...»
(Почему пред ним такой заслон?
Ну, а если он не греховодник,
Просто мужику не повезло?

Общество Господне с его тайной
Это ж не собранье жеребцов
Племенных...Иль я не догоняю
Высший смысл...

В рамке портрет, в золотой,
Кто-то на нём незнакомый.
Смотрит печальный, чужой,
В мир что покинул, в огромный.

В зеркале смотрит старинном,
Хмурый, в очках человек.
Спорил не раз в жизни с ним я,
В нём проживу я свой век.

Хмурый он, но не сердитый,
Вспыльчивый, только не злой.
Жизнью не раз был он битый,
Спорит частенько со мной.

Жить — это вовсе не страшно,
Тихо сказал мне портрет.
Жизни боятся напрасно,
Жизнь — это сон, её нет.

В рамке портрет, в золотой,
Жизнь для...

1.
В горшке у окна,
Развесив лапы- листья,
Усы пустив на метр от себя,
Стоит он молчаливо,
B немом вопросе голову повесив.

Всего какой- то год назад,
Он мал был, так всего с мизинец,
Торчал из банки из- под огурцов,
Не понимая, что такое снег,
Куда девались пальмы и уютный берег,
С которого смотрел он бег
Океанических течений?
От куда взялся педантичный немец,
Из шланга поливающий кусты
Причудливых растений, типа сирени?
Не понимал, ведь он, увы,
По национальности – чилиец...

Листвы душистый аромат,
Вертлявость улочек уютных,
А ночью в небе — звездопад;
И я уже не я, как будто...

Мозаичность календаря
Сложила дни в цветной пасьянс;
Нам ничего не говоря,
По датам раскидала нас.

А небо в жаркий лоб целует
Холодным шепотом ветров;
Чудес октябрь наколдует,
Он дирижер дождей и волхв.

Вот листик золотою рыбкой
Нырнул в воздушный океан...
Пусть пальцам зябко, в глазах зыбко,
Зато в душе тепла дурман.

Ты, хоть сколько, мне золота дай,
Хоть из золота статую вылей мне,
Чтобы я о тебе написал -
Разрешения Бог не выдал мне.

Сколь даров ему не неси,
Сколь ни гладь его и не облизывай,
Понапрасну потратишь сил,
Лучше раны свои зализывай.

Не оценит даров твоих
Тот, кто дал взаймы тебе золота.
Или целою ты считал
Вазу ту, что давно расколота.

Мне во сне, признаюсь вам, приходилось каяться,
Приходилось бегать мне, драться и стрелять.
С армией громадною с диких гор спускаюсь я,
Чтобы город с золотом, над рекою, взять.

Говорю товарищам, говорю разбойникам,
Положив задумчиво руку на эфес:
«Город отдыхает пусть, город спит спокойненько,
Для огня и сабли нет благодатней мест!»

Льётся песня Визбора, льётся песня старая
И уже в реальности, и уже не сон.
Неформалов пьяненьких балую гитарой я,
Больше трёх аккордов им слышать не...

Источник в безводной пустыне
Всех жаждущих славят уста.
Горит в небесах и поныне
Руси золотая звезда.

Сам дьявол напрасно пытался
Её с небосклона стереть!
Для тех, кто ей верным остался,
Она не устанет гореть.

Вовек не постигнут невежды,
Чья совесть нема и глуха,
Что свет её дарит надежду
На жизнь безо лжи и греха.

Россия и в лютом страданье
Святой чистотою сильна.
Такая во всём мирозданье
У Господа Бога – одна.

Безценны на тверди небесной
Алмазы страдальческих слёз.
И...

Твои горящие глаза
Потоки солнца
Море света
И ты упавшая звезда
И ты прохладная вода
И шепот нежный иногда
И неужели ты моя?
О, золотое Небо!

У вельможных мерзавцев сны по-прежнему сладки,
Чем глушАт они совесть, утверждать не берусь.
Миллионные жертвы золотой лихорадки
Застолбили крестами Православную Русь.

Глас пророка в пустыне не услышан покуда,
Для него – лишь акриды да удел наготы.
На Христовом престоле воцарился Иуда,
Умножающий дивно на кладбИщах кресты.

Перед Богом рискуем оказаться в ответе,
Позволяя злодеям что угодно творить.
Что ж так правды боимся, сумасбродные дети?
Всё равно от народа правду не утаить.