Золотая лихорадка

ОКО БУДУЩЕГО

Будущее видит тебя,
Хочет тебя,
Манит тебя.

Будущее входит мыслями,
Поглощается с мюслями,
Присылается числами.

Будущее поможет в пути!
Туда посвети,
Посвисти.



ТУРИСТИЧЕСКАЯ

Мы разожжем костер —
Горячее яркое пламя!
Вокруг — сосновый бор
С лесными голосами,
Шуршанием ветвей
И свистопеньем птичек.
Чайку себе налей
И к нам садись! Привычно
Мы впали в расслабуху,
В котле грибной супец;
Кайфовая пируха —
Соленый огурец!

Дымочек от костра
Щекочет...

Сердце просит нежности и боли, там, где осень брезжит
лежбищем костров, там, где нежность вносят на подносе золотом
в храм печали у причала наслажденья. Нежной
песней чадит воздух, но на слух – от амброзии, лишь ком
в охрипшей глотке; ближе, только зимняя обглодка,
ближе, только инея затон.

Рваной раной дышит неба плоть – скрежет солнца вышит
поперёк простуженного горла. Вены парков ветром рвёт –
не жалко, заживёт, пока кто-то, ещё что-то пишет
на берёзовой коре душой живой, и...

И просто так -
Без дальних слов -
Как будто был и не был...
За частоколами штыков
Так тяжело смотреть на небо...

И не борись...
И не зови...
И жизнь была не сладкой...
Как в лихорадке - грузовик,
И я - как в лихорадке.

Для волка сердце - ничего.
А много ли зверюге надо?
И с полушубка моего
Солдат весь путь
Не сводит взгляда.

Могу и душу подарить -
Вон там за следующей горкой...
. . . . . . . . . . . .
"Товарищ, дай-ка закурить..."
"Последняя махорка..."

Колдобный дуб...

Я вышла из дому. Подъезд в лихорадке
Дрожал, задыхался и рвался за мной.
Схватил за рукав, но смирившись с заплаткой,
Я треск не слыхала и взрыд за спиной.

Я вышла из дома, и небо спустилось,
Смиряя покорством овечьим мой бег
И встречною пресною влагой омыло,
Касаясь губами щенячьими век.

Я вышла из дому в чужое пространство,
Сминая как простынь его в кулаке,
Сжимая до точки маршруты всех странствий,
Связав жизнь и смерть, все в одном узелке.

Я снова ухожу в запой,
Казалось, выдержу, но нет,
Напившись до краев тобой,
Я проклинаю этот свет.

Теряю разум, силы прочь,
Неумолимый рецидив,
Подарит в лихорадке ночь,
Горячим ядом грудь залив.

17.10.05 00.12

Болею не гриппом, не корью,
Не жуткою зимней мигренью,
Болею несчастной любовью,
Брожу за тобой нервной тенью.

В бреду лихорадки желаний
Молюсь твоим окнам-иконам.
В бреду полуночных мечтаний
Завязло «люблю!» в горле комом.

Никак не восстать над мечтою,
Не выдрать из сердца занозу,
Никак не проститься с тобою.
Мне «Антилюбвина» бы дозу

Принять и вернуться свободной,
В ту жизнь, что казалась ненужной.
Принять, снова стать беззаботной.
И вновь пред тобой...

Твое юное девичье тело
Нежный бархат кожи и губ
Я ласкаю как -то не смело
Ты мне шепчешь, чтоб я был не груб.

Пальцы все успевают потрогать
Каждой клетки коснулся язык.
В мою спину вонзается ноготь,
Я не спешно в твой терем проник.

Вот уже ты дрожишь в лихорадке.
То ли всхлип это был, то ли стон.
Для тебя эти муки так сладки
Это все будто сказочный сон.

Я держу тебя крепко за бедра,
Твои груди качаются плавно.
Я все глубже вхожу в твои недра
Скоро будет тот миг самый главный...

Пью сладкий шоколад,
В руках сжимая чашку.
А на душе разлад,
И чувства нараспашку.

Горячий шоколад
Мне обжигает пальцы.
Горячий шоколад,
Как мне не разрыдаться?

Охотник-птицелов
Играть не станет в прятки.
Глотаю горечь слов,
Дрожа, как в лихорадке.

Горячий шоколад
Мне обжигает сердце.
Горячий шоколад,
Как мне не разреветься?

Тоскливо прячу взгляд.
Пытаясь скрыть промашку,
Пью молча шоколад,
Роняя слезы в чашку.

Не подавайте вида, даже если
Вы ходите по острию ножа,
Когда готовы выть по-волчьи песни
И броситься с шестого этажа,

Когда воротит душу наизнанку,
Когда огнем горит ваш нежный мозг,
А сердце в лихорадке бьет морзянку,
Как будто всыпали ему горячих розг.

Когда вокруг смеются – не рыдайте.
Вы тоже смейтесь, мол, на все плевать.
И вида ни за что не подавайте,
Что плохо вам, что хочется стонать,

Что хочется реветь могучими слезами,
Что в стенку головой охота бить,
Что не стоит...

Земля больна. Больна серьёзно,
Бледна природы акварель,
Едва звучит печально-слёзно
Когда-то звонкая свирель.
Уже не слышно в птичьих трелях
Пьянящей душу глубины,
Уже не радуют капели,
Тоскою дни омрачены.
Над погибающей планетой
Бациллы нравственной чумы.
Больную Мать затмил от Света
Разгул распущенности тьмы.
И всё сильней болезни хватка,
Чадит коричневая мгла,
И бессердечья лихорадка
Сжигает души ядом зла.
Судьбой назначено леченье,
Мы - люди - все её врачи...