Знамение

-И еще очевидность одна:
-Будет кушать!-Вся бездна`! `n so on…
Досы`та!-Пока не видна!
Не замечай, босо`та!-Их нету!-Пральна!-Ни хрена!
-Лучшая для шпиона маскировка
(-Мы умеем!-Ето ловко!
Атеисты всех мастей
Лучшая:-Мы не знаем!-Не замечаем!-Еда бесе`й!
-Не признаем!-Эх, пожрем!-Нет!-Невидимого мира!
-Поедай!-Лохо`в, вампиры!)
В глубоком тылу врага невидимкой стать
-И могу спокойно жрать!
-Фо`мку дурака! Неверу`щего,-Вкусню-ущего!-Любую диверсию,-Соблазнять!.. Соблазнять!..-Твори...

Рождалось слово постепенно,
дробились звуки невзначай,
текли мгновенья мягко в лени,
и подоспел горячий чай.

Звезда горела в тьме небесной
и созревали там мечты,
и отворилась дверь, в ней, вестник
принес знаменья на листы.

Сплетались строки воедино
и обретали смысл. Рассказ
рождался медленно, игриво,
и шлифовался, как алмаз.

Мелькали строчки, удлиняясь
и набирая мощь и пыл,
и мысль порхала, не смущаясь.
А чай тем временем остыл.

И не было последней точки.
Творец...

Спросил художника коллега,
(Но прятал зависть он, как мог):
«Я думаю, мне знать не вредно,
Как знаменитым стал дружок.

На выставке, чай, персональной,
Наверно, признанным был труд?
Ведь слухи о тебе не лгут,
Да и творенья не банальны!»

«Нет! Обо мне тогда узнали -
Из местного музея вдруг,
Картину лишь мою украли...
Так не нашли её, мой друг!»

Ты - моя книга белого огня,
Строк откровений выпавшие знаки.
Я и в других мирах найду тебя,
Когда вернут срок шёлковой рубахи.
В шафране золота, застигнутые сном,
Мы остановим время летней ночи,
В тех зёрнах эроса, что, опускаясь в строчки,
Нам вынесут свой нежный приговор.

Словарь господств примеривает фрак,
К твоим запястьям тянется фальцетом,
Перебирая четки бафамета
Разменный предлагает крови фраг.
Не надо лигатуры, маскарад,
Танатос всем подарит перемирье.
На лепестке меча...

Слыхала как-то крыса–
А ведь народ не врёт:
У речки, возле тиса
Зверь-выхухоль живёт.

Общественность не знает,
Что то за тварь такая,
Но про неё написан
Бестселлер-анекдот.

Нюх чует журналиста–
Сенсация грядёт
И ей, достойной крысе,
Святой фурор несет!

И вот она у тиса,
«Аухухоль!» – зовет.
Перо готовит крыса...
Тут выхухоль идет

Простой походкой, скромной,
Без эпатажных страз,
В банальной шубке тёмной,
Не радующей глаз...

От разочарованья
У крысы мозг свело.
Для...

Ждёт меня жизнь, та, которую выбрал сам,
Мне до неё остаётся чуть-чуть.
Нет, не мечта, а желание вырваться,
Силы даёт на нелёгкий мой путь.

Ждёт меня жизнь, несомненно, успешная,
Буду известен я и знаменит.
Скажут не раз, то душа моя грешная,
Спорить с людьми скромность мне не велит.

Ждёт меня жизнь, за которой бессмертие,
Слов просто так я бросать не привык.
Годы спустя получи их в конверте я,
Всё, что успел мой болтливый язык.

20.12.2016

В известном мифе на Олимпе богине изменяет Зевс.
И так, рождается внебрачный Геракл, он пасынок у Геры.
Его возненавидев от греха, жена от ревности сгорая, на малолетнего сынка змей ядовитых насылает.
Но видел Зевс и помощь сыну дал, Гераклу своему во всём и помогал.
Тот змей проклятых удушает, ведь силой несусветной обладает.
О подвигах его и миф гласит. Как быть, жить в прихотях, иль совершить ему немало подвигов, героем и прослыть?
Быть может трусу услужить, и в небе на Олимпе быть...

Расскажи о пропетом
В высоте твоих белых страниц.
О воскресшем из бренных
В тесноте неразборчивых птиц.
О корнях, тех сплетенных,
Из которых плела ты венки,
Опуская на воду
У истока небесной реки.
Там, где падало небо,
А земля сошла с полюсов.
Там, где ведали руки
Всё наследие вещих отцов.
Где трехлистником клевера
Христос нас молиться учил.
Где в знамении севера
Изумрудно светились Ключи.
Расскажи о пролитом
В высоте твоих белых страниц...
О великом речении
Отреченья, что...

***
Кто б ни пытался обусловить их число, –
путей, ведущих к Богу,
множество великое, однако же, найдётся.

Но тот, кто Богу поклоняется –
невидимо присутствующему во всём живом,
уж точно с Ним не разминётся!


***
Живое слово – то, что человеку
истинное знание даёт,
что для души его спасительно…

плюс помогающее в злых житейских смутах
ему здраво рассуждать,
а также действовать решительно.


***
Война любая, на неё
когда взглянуть не с точки зренья
жертвы и завоевателя...

Настал    молитвы   час   последней...

С   надеждой    Господа   прошу:

Прости,  прими  во   искупленье

Жизнь,   голову  и   кровь   мою...

.

Я,   Лонгин,    сотник  легиона,

Каподакии  славной     сын,

Имеющий  почет,    награды,

Во  славу  цезаря   служил.

После  допроса  и   суда

Я  соблюдал  порядок  казни,

Следил за   снятием с  креста,

У  гроба  нес   ночную  стражу.

В тот  страшный  день    свет  воссиял.

Путь   ко  служению   указан,

И  кровь...