Знак химеры

Путь -
В счастливое Детсво - тяжёл
Надо выйти из Ауры чёрной
Денег - наземного рабства
Пройти облака - земли
Откуда на землю пришёл
Дороги - знаки - понять
Что живёшь и всё не напрасно..

Мир увидев..-
- и как ты далёк
От своего корня-братства
Увидеть наручники скрученых рук
мысле-крыльев чужих
Влетев в низмено - сладкое..
напрасно

Понять -
Криминальность разлогающихся эпох
Цивилизаций оставшихся - падших
И..- что ушёл от сюда не спроста
Вливаясь в реку Живых - в Живы...

Не в квартире, не на даче -
В мексиканистой глуши.
Три мучачос пили чачу
Во спасение Души.

Улетела вся текила.
И закончился абсент.
В общем, выпили нехило.
Покидая альмасен,

Дон Хенаро глянул в небо
И сказал: Всегда бы так!
Млечный - очередь за хлебом.
Это явно добрый знак!

Дон Хенаро сам тамбовский...
Дон Росендо - из Твери.
Дон Хуан - колдун московский.
Сила! Двери отвори!

Вот идут три гордых Мага.
Пиво хлещут в три горла.
Наливаются отвагой
Проскочить мимо Орла...

Я сюда никогда не вернусь
ни смеяться, ни плакать, ни петь.
Белым лебедем кружится грусть
и не может никак улететь.

А в пространстве пустынных дворов
бродит эхо, пугая собак.
Я, наверно, не слишком здоров,
если сделал всё именно так.

Просто вышел из дома и вот
вдруг решил, что в дорогу пора.
Мне крылом помахал самолёт
и позволил пройти чёрный кот –
это добрые знаки с утра.

А потом по асфальту прошёл
тёплый дождь и позвал за собой.
Понял я – будет всё хорошо,
и не стал...

Она – то лучшее, что есть на свете,
Что нам приносит радость и печаль.
О ней слагаются стихи и песни,
И мысль о ней уносит даже вдаль.
Кто с ней знаком, тот сладко помнить будет,
Как крылья за спиной уносят в небеса,
А поутру она весну разбудит.
И ей подвластны даже чудеса.
Она подруга ревности и боли,
И жизнь пуста, когда ее в ней нет,
Но нет печальней в жизни доли,
Когда ее вдруг исчезает след.

ПРОЛОГ

Сын-подросток серьёзно, по-взрослому
пожилого отца попросил:
«Расскажи мне про первоапостолов».
А отец – как язык проглотил.

С полминуты он думал мучительно,
свою память, как мог, напрягал,
а потом вдруг ответил решительно:
«Это те, кому Бог помогал
делать всю мировую историю,
становиться её костяком.
Не силен я в библейской теории
и с религией мало знаком,
но четыре апостольских имени
я могу тебе всё же назвать.
Если спутаю что, извини меня.
Но на мелочи, в общем...

Сознания природа — невозникновенье;
К чему все знания и взгляды?
Исконной нет единой дхармы;
К чему вся практика и упованье?

Приход, уход — все безначально;
Бежишь к нему, его не видя.
Не нужно делать ничего;
Все ясно, тихо, самоочевидно.

Подобно прошлое опустошенному пространству;
Узнай лишь что-то, и утратишь главный принцип;
Заполнив чистым светом мир,
Который озарен, но залит мраком.

Коль нет в сознании единства,
Все дхармы есть непониманье.
Коль так они приходят и уходят...

В степи ковыльной - ночь родилась,
Укрыв курганы темнотой,
Фигура воина осветилась
Поникнув головой седой.
В костре горят, треща углями,
Все тайны прожитого дня,
Лишь освещая языками
Черты усталого коня.
Сражений пыл отображая,
И память незабвенных лиц,
Мерцаньем в звёздах отражаясь,
Искра костра упала ниц.
И Бог Войны спросил у воина,
Огнём костра в него глядя, -
- Ты, уважения достоин,
Спасайся, жизнь свою щадя.
Беги быстрее, до рассвета,
Под небеса чужой земли,
Оставив...

Поэт, художник как,
Рисует настроенье,
То подбирает так и сяк,
А то снисходит озаренье,
Он ощущает все вокруг,
Все перепады радости, печали,
И за перо возьмется, вдруг,
Напишет, что другие излучали...
Идет ассоциация вперед,
Глаза закрыл - и все представил,
Поэт с нее уже берет,
Лишь знаки правильно расставит.
Мазок и песня о войне,
Еще мазок - стих о разлуке, горе,
Или напишет о вруне,
Иль краской обрисует море.
Причем, когда читаем мы,
Все ясно так, и все понятно,
Не надо нам...

Останься здесь пустым звонком,
фантомом пуха одеял...
Мне не знаком печальный тон -
я ничего не потерял.

Лишь дым мечты сусальных труб,
лишь невозможный поцелуй -
касанье призрачное губ
мне ветер северный вернул.

Снежинка капелькой дрожит
в немом тепле хрустальных стен.
Ты мне приснишься, говоришь?
А я не сплю теперь совсем.

Сегодня я, а завтра, кто-то,
щемящим возгласом пронзен,
под снежным пологом полета
поймет намек чужих времен.

Страницы знаками пестрея,
откроют будущий секрет...
Cредь серых скал Гиперборея
шлет ненавязчивый совет.

В обычном дне, кромсая время,
усталых звезд сметая пыль,
взойдет мечты заветной семя,
собой, рождая к жизни быль.

В который раз отсчет начнется
с надеждой в новое, опять,
и кодом матрицы ворвется
в умы пришедших постигать.

18.05.2008