Змея

Большая серая бетонная коробка.
Над ней царит промозглая пора.
А поперёк асфальта – в лужах тропка,
По чахлой зелени сиротского двора

Змеит за угол, мимо телефона,
Который равнодушною рукой,
Под фиговой пластмаской таксофона
Прибит на стену в спешке штурмовой.

Ах, телефончик, глупый: о хорошем
Мечтал, душа рвалась соединять,
Но волей злой судьбы вдруг стал заброшен,
А почему? Не может он понять.
~~~
Я долго шёл к тебе, но только ближе
Не стал, раз ты сказала «Подождём...

Просей муку через сито, пекарь.
Строитель, просей песок для раствора.
Зима, просей снежинки для века.
Странник, земле стань точкой опоры.
Приладив руну к доспехам - гебо,
из леса выйдешь к исходу ночи.
Скрестились змеи, взлетая в небо,
венерино семя оставив в почве.

Мой сон заполнен тишиной
Тягучей боли.
Рассвет опять встречать одной,
Что ветру в поле.

Тоска, испитая до дна,
Змеею жалит.
До края тишина полна
Вином печали.

Там солнце – призрак из слюды
Размером с блюдце.
Как долог сон моей беды…
Хочу проснуться!

Меня не было вечность,
Меня вечность не будет.
И былую беспечность
Моя плоть позабудет.
Быть хотелось бессмертным,
Но едва ли им стану:
Со страданьем безмерным
Я однажды увяну.
Стану прахом, землей,
Жгучим соком березы,
Хладнокровной змеей
Обовью ствол мимозы.
Или солнечным светом
Вмиг прольюсь на долины,
Что снегами одеты,
Да на ветви рябины.
Буду утренней песней
Пробудившейся птицы,
От чьих трелей прелестней
Людям сны будут сниться.
Иль сольюсь, может, с воем
Одинокого...

свирепствует кали-юга
зверская эра презренья
в голове господа – ад
сотканный из колючей проволоки
воспаленных нервов
мир ужаса
взрывающихся шоковых ассоциаций
вызывающих дрожь от прикосновений
костяных пальцев невидимок
вдруг быстро отдернутых обратно
в угрожающую темноту перво-хаоса
леденеет от страха психея
и молится молится молится
распластавшись на коленях
на дне черного одиночества


в скрипучие двери разорения
въезжает осень на ржавом кадиллаке
не отражаясь в смятых...

Лишь час назад, мой милый друг
Еще писал тебе письмо
И солнце в окнах, что бельмо
Сползало с выпрямленных дуг
моих бровей

на кладбище
клавиатурных букв,

Где каждое надгробие несло
Будь символ то, или число

Всю горечь слов,
несказанных
тебе…


Лишь час назад, мой добрый друг,
Письмом хотел тебя просить
Грехи мои…нет –
не простить,

А отпустить, как тихий звук,

Что будто птицу - навсегда
Глухонемой из храма рта

Подымет, вскрыв
ворота
рук…

Лишь час...

времяпрепровождение
безостановочное
с жалом горькой жалости
о недостижимом и растраченном
так бессовестно меня стыдит
необратимое
прожигание концентрированной пустоты
треплет рваный флаг
на корме

по трубочкам капельниц
переливается оросительное тепло
шариками огоньков
вдыхая жизнь
в порожнее

и мой инфракрасный голем ожил
сотканный из горячей паутины
покинул дом
как странствующий уллис
так и не оправдав
усилий

сизифом безвозмездности
снова и снова
заряжаю миражи...

Почти закончен свинский год.
8-й крысиною походкой
готов занять уж свой черёд
и вволю напоить всех водкой!

Желаем, чтобы Новый год
Не крысился, хвостом сбивая,
И не наваливал хлопот.
Желаем счастья Вам без края!

Встречали разных мы зверей:
Овец, драконов и свиней,
И тигров, зайцев, петухов,
И змей, и обезьян, быков.
Скакали вместе с лошадьми.
Но оставались, всёж людьми.
Достойно встретим крысы год!
Всех с наступающим, народ!

Хаос
Велана Райкимс
CHAOS *
Велана Райкимс



«Что есть изначальный Хаос как не эфир, содержащий в себе все формы и все существа, все зёрна вселенского творения?» ***
Елена Блаватская

«Есть имена, как душные цветы,
и взгляды есть, как пляшущее пламя...
Есть темные извилистые рты,
с глубокими и влажными углами.

Есть женщины - их волосы, как шлем,
их веер пахнет гибельно и тонко,
им тридцать лет.
- Зачем тебе, зачем моя душа спартанского ребёнка?»
Марина Цветаева...

Грела кровью жертвенный огонь,
Зазывала воронов к совету,
Исступленьем обращаясь в сон,
Билася змеею в лунном свете.

Бормотала духами воды,
Кочевала вихрем троп лесных,
Да смыкалась силою земли,
Лобызая червоток весны.

Рубцевала крики ран древес,
Обогнувшись лисьею рекой,
Да слегла в ночного брода тресь,
Чтоб волчицей разродиться в вой.

Пригорюнилась душою ратных тяжб,
Да очнулась чувством мутных глаз,
Пел ей песню сумерк, древних страж,
А она к сединам памяти неслась.