Змеею обернуться и впрыснуть яд

Да, будет трудно, я предупреждала.
Но согласился ты, на сей эксперимент.
Любовь-змея, меня не избежала.
Она подкралась незаметно, улучив момент.

Но я не плачу. Эта боль прекрасна!
Она лишь делает еще сильней.
Тебя люблю! Теперь мне это ясно!
Не брошу, не предам, не сделаю больней!

Ты слушай лишь биенье сердца,
оно подскажет верный путь.
Но если нет любви… закрыта дверца…
Сотри мое посланье и забудь.

Еще есть время убежать и скрыться,
Запрятать голову в песок...

Не думать о плохом и о хорошем
Таков теперь мой смысл бытия.
Сплю наяву: то в будущем, то в прошлом
И жалит сердце черная змея.
Я знаю многое, но ни во что не верю,
Тку паутину мысли и не сплю ночей.
Оцепенев, стою пред нужной дверью
Не смея подобрать ключей....
Проходят дни, печалясь и жалея
Гадаю в чем смысл жизни на Земле.
Но даже яркий свет в конце тоннеля
Я предпочту привычной серой мгле…

2002

На ладье Манджет выплывает Ра
В утра звон,
Восседая на престоле янтарном,
На короне его ярко Око сверкает,
Освещая небесного Нила разлив,
Что лучами-стрелами разгоняет
Демонический сонм.
Завершая путь
Переходит Ра в ночную ладью Месектет,
И в вечного мрака подземный острог
Спускается он,
Где встречают его души умерших
Гимнами славными,
От живых шлет приветствия им солнца-бог.
Здесь ему предстает пшеницей повитый
Непри, бог урожая,
И извечный противник, змей кровожадный
Апоп...

Влаги в земле
Хватало,
Солнышко
Припекало -
Что же вокруг
Дубравы
Слабо змеились
Травы?..

Ливень весенний
Грянул -
Луг во цветах
Воспрянул:
С неба вода
Другая -
С неба вода
Живая.

Нет ничего - ни истины, ни бездны,
Ни отражений – тени пустоты,
И звуки не плывут подобно песне
Над вечностью, роняющей цветы.

В ещё не проявившемся пространстве
Дыханья нет, движение мертво,
И даже смерть в немыслимом убранстве
Своё не проявляет естество.

И нет зерна, что явится твореньем
В божественном кружении огней,
И нету тьмы тончайших проявлений,
И света, что могуч в любви своей.

Нам просто говорить, но как увидеть,
Как явится неведомое – то,
Что сможет и любить и...

Запах яда.

Непослушное тело
Извивается змеем.

Скоро смерть примет тебя,
А пока, спи со своими умелыми
Кошмарами-противоядиями.

Ты дрожишь, как осенняя листва,
Как горячий воздух,
И уже немного немало
Восемь утра.

Собирайся, скоро в путь
За новой дозой
Пронзительной песни летнего солнца.

Не забудь свою драную шляпу,
Укрывающую
От черного взгляда,
Идущих навстречу
С прискорбной мечтой
О вечности
Твоего небытия.

Я видел желтую чешую пустыни,
раскаленную добела.

Следы змей, ведущих
к четверке людей,
что сидели напротив друг друга,
склонившись над солнечной дюной,
поющими
про горячую винную страсть
высушенных небес.

Там была женщина,
что кружилась танцем невесты,
обрученная жаром песка.

Когда издалека
вышла тень,
тень воина,
день клонился
к закату,
и грустью полной
луны
погребал в ущелье ночном
горящие голоса,
поющие о любви
и братстве таинственных муз.

Ты помнишь лунные ночи
у девственных озер.

Мы катались на спинах,
отлитых в воде,
звездных ростков,
взглядом,
цветущим в воздухе,
как он блуждал,
пророчески
невзначай,
между двух теней,
укрытых в прозрачной тьме.

Как наши сердца
познавали любовь
лунного бриза,
пуская по ветру
его приметную стать
и находя друг друга,
словно два призрака
на берегу
(ты помнишь,
как руки кутались в плед
малахитовой пленки).

Как у кромки
воды
две тени змеились,
пророчески
смело,
в...

Кто-то цепляет на шею проклятие,
Кто-то цепляет за спину крылья,
В ящике снова пароль «одиночество»
И семьдесят два письма…
Ты творишь надо мной заклятие,
Ты ломаешь сомнений былье,
Ты сбываешься как пророчество,
Ты обвил меня как змея.
Крепче, крепче сожми, еще крепче –
В этой свЯзи я буду свободной
Когда в почте одни рассылки
Становишься слишком голодной
Пасьянс врет, что станет легче…
Душа врет, что дверь открыта…
Бежать из пожизненной ссылки!
Свобода еще не забыта!

Я - жрец Изиды Светлокудрой;
Я был воспитан в храме Фта,
И дал народ мне имя "Мудрый"
За то, что жизнь моя чиста.

Уста не осквернял я ложью,
Корыстью не прельщался я,
И к женской груди, с страстной дрожью,
Не припадала грудь моя;

Давал я щедро подаянье
Всем, обращавшимся ко мне...
Но есть в душе воспоминанье,
Как змей лежащее на дне.

Свершал я путь годичный в Фивы...
На палубе я утра ждал...
Чуть Нил влачил свои разливы;
Смеялся вдалеке шакал.

И женщина, в одежде белой...