Злоба

Недолго бывает снег белым и чистым,
А жизнь на всём оставляет следы.
Снега исчезают под солнцем лучистым,
А кто-то напьётся прозрачной воды.

Ничто неизменным остаться не может,
Текуч и изменчив огромный мир наш.
И всё по местам, по своим жизнь разложит,
И то в ней получишь, что сам в ней создашь.

И жизнь бесполезно и глупо винить,
Кто духом упал счастья в ней не найдёт.
Лишь тот кто себя в жизни смог победить,
Сквозь всё, что судьба даст, по жизни пройдёт.

Сквозь зависть и...

Отчизна дорогая, к тебе стремлюсь я,
Стремлюсь не отдыхая, хотя устал уж я.
Тернистыми путями, я день и ночь хожу,
И узкими путями, к тебе я подхожу.

Хотя мой путь тяжёлый, но я неустрашусь,
Мой Проводник надёжный, я с ним не убоюсь.
В стране моей чудесной, найду душе покой,
В обители Небесной, окончу жребий свой.

Там есть река живая, прозрачна как кристалл,
Но мир её не знает, стремится в тёмну даль.
Река та протекает, средь улицы святых,
Сердца их наполняет, утоляет...

Нет никого рядом, вокруг нет.
Если искать след, то найдёшь нож.
Верно, с ножом проще бороть дрожь.
Дрожь – не всегда слабость! Она – гнев.

Нет никого здесь. Никого нет.
Страх и огонь только. А страх – ложь.
Ложь – не всегда слабость. Но знай – грош
Стоит она, если несёшь свет.

Ну же, возьми нож. И иди в дождь,
В холод искать жертву\нести свет:
Если уймёшь злобу – найдёшь след;
Если погас факел – забьёт дрожь.

Нет никого, знаешь, вокруг. Нет.

Росла, рвалась как птица в высоту,
Хотела с солнцем говорить на равных.
И жизнь подобна чистому листу,
Была готова для деяний славных.

Прекрасно тело, солнечный загар,
Причёска ёжик и по моде платье.
С ней ветерок по вечерам играл,
И тихо дождь осенней грустью плакал.

Но только жадность, видя в ней товар
Не колебалась. Рухнули надежды.
Декабрь. Мороз. И уличный базар,
И покупатель постоянно свежий.

Как сон чудесный золотой наряд,
Шары и свечи, всюду танцы кружат….
И грусть, и...

Тёмную птицу-обиду,
Тёмной отдам ночи.
И не подам виду,
Что душу боль точит.

Серую птицу-скуку,
В серый туман отдам.
Песни я рад звуку,
С ней веселей нам!

Быструю птицу-удачу,
Не отпущу прочь.
Сердце о ней плачет,
В нём без неё ночь.

Птице-любви прекрасной,
Место в душе дам.
Станет душа ясной,
Я ей взлечу сам!

Разных желаний птицы,
В мире и в нас живут.
Их иногда боимся,
Есть те, что в ад ведут.

Птиц я желаний добрых,
В мире желаю всем.
Чтоб в нём не стало злобы...

Ненадежко как все в этом мире,
Жизнь как искра, готова погаснуть.
Раз условия игры таковые,
Как прожить, чтобы не понапрасну?
Как прожить, сохранив человечность,
Любовь к людям, надежду на счастье?
Как прожить, больно чтоб не обжечься
Об людскую злобу и зависть?

...тихо, спокойно и так по домашнему,
в тапочках теплых сидеть у камина...
Нежно погладив рукой невесомою,
Он открывает нам двери незримо.
Всем кто захочет войти, просим милости.
Злобу с тоской оставляй за порогом.
Там впереди только радость делимая,
К счастью любовь нам укажет дорогу.
Нет проигравших, нет выигравших в споре.
Время рассудит всю боль отнимая.
Ведь правду - её не прочтешь на заборе.
Правда вся в том, чтоб не брать отдавая.
Хватит ли сил? Обещаю стараться.
Путь мой...

Хотел он достойно пройти через войны,
А не воевал,
Разумно всегда говорил и спокойно,
Не веря в слова.

На всё отводил он приличные сроки
С начала начал.
Когда обличались чужие пороки
Согласно молчал.

Свой век долгий жил не в добре и не в злобе,
Не мёрз, не потел.
Итог его жизни – слова на надгробье:
Он только хотел.
Зеро - автор: Ад Минус

Хотел он достойно пройти через войны:
Мол, ежели совесть чиста и спокойна -
права.

И быть не желая ни трусом, ни смелым,
Всегда...

В тот зимний вечер
Февральские свечи
Тушило.
Ветром таежным,
Их безнадёжно
Гасило.

Не разжигалось,
Не озарялось
Искрою
Наше дыханье.
И на прощанье
Со мною:

Низкой травою, тихой водою
Просила:
Не покидай меня, не оставляй меня,
Милый !

Зачем я остался?
Я же поклялся
Могилой:
Что, без обмана,
Пить перестану -
Впустила.

Но в этот вечер
Грузом на плечи
Ложилась
Душевная рана
Гостем незванным
Душила.

Упав на колени, раненой тенью
Просила:
Не предавай...

Ты где-то там, в далёком Кишинёве,
Где строят жизнь под европейский вкус,
Где много банков, и цыгане снова,
Меня увидев, кличут: «Эй, урус!..»
Я о России слышал много злости
Об интервенции, о тупике...
Перемывали „этим русским“ кости,
Зато на чистом русском языке.
Но этот край, где сторонятся русских,
Меня к себе не злобой привлекал.
Меня влекло неведомое чувство,
О нем лишь знает греческий Тантал.
Я полюбил прелестную особу
И нежной страстью бурно воспылал,
И думал я, что с ней...