Жёлудь упал в траву

В душе моей мятежность не угаснет,
И счастлив я листать страницы жизни.
Желанных образов прольётся чистый свет
Омыв испачканные бытом мысли.

И созидания ростки пробьются вновь,
Круша рутины окаменевшие наплывы.
Крон зелень выбросят в стремительном порыве,
И буйством вскрывшихся цветов
Вдохнут мне в ноздри аромат миров забытых.

… Домов высотных силуэты тают в дымке,
И им на смену детства степь в ковыль-траву
мои босые стопы обувает.
И по ногам все выше, выше, по позвонкам...

Луна, безумная как помидор
Ко мне в прозрачное окно свисает.
И ветру, и судьбе, и мне наперекор
Как простокваша лужа раскисает.
Проснись ты, дождь и оживи её.
Наполни душами вернувшихся на землю.
Сочти и сосчитай моё. своё.. моё…
Зелёный леший на травинке сладко дремлет.
Упала капля. Чья она ещё?
Быть может не моя. Не с неба и не с луж.
И точно не твоя. Смахну её плащом.
Тяжёлый свет фонарный примет тёплый душ.
И не одна тут и одна. И в кедах.
Я свет сжимаю у дождя на лапе.
Мой мир...

Богородице.

Божья матерь, пресвятая Дева! Что же ты две тысячи лет делала,
С неба, взирая на скорби людские, нас утешала и с нами скорбела?
Или внимала, как души мирские тянут занудливо: – Ave Maria?
Каются в смертных грехах, чуть дыша, зная, что вскоре опять согрешат.
Было ли время, когда ты смеялась, сыну тепло и светло улыбалась?
Вечный твой образ печалью прекрасен не потому ли, что подвиг напрасен?
Не потому ли, что с Роком не споря, матери сохнут и чахнут от горя,
На крест, ссылая...

У меня на руках сидит бабочка
Королева воздушного города
Вся соткана из грома и молнии
Все цвета от тепла… до холода
Часть лица её звёздное небо
Что пронзительно и печально
Бросает сны-видения
В твою утренею чашку чая

….А другая часть открытая дверь
….В которую вчера ты вышел
….Над дорогой стоял серебряный день
….И деревья растущие выше
….Ты сестра вошла между мирами
….Стоило раз напиться
….Исчезнув под небесами
….Став неведомой птицей

У меня на руках Америка
Конца...

Я собираю звёзды
и превращаю в свечи.
Они в слезинках росных
пылают на траве.
Пока ещё не поздно,
пока синеет вечер,
я собираю звёзды,
я зажигаю свет.

Ах, видно, показалось,
наверно, показалось,
конечно, показалось,
что кто-то в дверь стучит.
Нет. Это от вокзала,
далёкого вокзала,
холодного вокзала
пустой курьерский мчит.
Колёса бьют по рельсам,
холодным, чёрным рельсам,
заковывая рельсы
в тугую сталь моста…
Но, всё равно, я верю,
надеюсь, жду и верю,
и открываю двери...

Звери захирели с голоду в лесу.
С прошлого апреля не видать лису.
Выйдя из берлоги все не спит медведь.
Еле ташит ноги, волк. Противно ведь.

Волк упал под елку. Лег медведь на бок.
Курят втихомолку. Слышат, Колобок
Катится с пригорка. Волк раззявил пасть.
И лиса из норки, к Колобочку – шасть.

Говорит с издевкой: «Можно съем тебя?
Круглый ты и ловкий. Не боись, любя,
Я шучу, однако, миленький дружок.
Ты, наверно, с маком, круглый пирожок?»

Голод ведь – не тетка (возведенный в...

Поздняя осень. Коварная слякоть.
Мокрые ноги. Простуженный плед.
Длиной зимы - разудалая пакость,
Сном вспоминается летний секрет.
Долгий по крышам пульсирует дождь.
Серый рассвет. Птиц забывшийся гомон.
Осени, в мыслях вальсируя, ждёшь.
Непредсказуемый, скрученный кокон -
Желтые листья на мокрой траве.
Лето утрачено! Рваное небо.
Хмурые мысли у нас в голове,
Будто кусок зачерствевшего хлеба.
Сон просветлённой наивной мечтой,
Лето вернуть; - «чтоб растрогало осень
землю...

Там, за полустанком, их поставили
Возле ямы, лицами в рассвет.
Как два флага, две рубахи алые
Бились на ветру военных лет.

Среди поля в выжженных буденовках
Обнялись у смерти на краю,
Глядя молча в дула наведённые
И поверх – на алую зарю.

Очень жить хотелось! Где-то дальние
Громыхали грозы по утрам.
Но два залпа коротко ударили.
И упали парни среди трав.

Из земли самих себя же вынесши,
Незаметно вытянувшись ввысь,
Там теперь два клёна тонких выросли,
Молча над могилой...

На старт,
внимание,
стрелой
лети из городского зноя!
И запад –
твой,
и север – твой.
Везде ты свой, везде родное.
Зайдешь
в туман
лесных хором,
гуляй без дела!
Вот и воля!
А выйдешь из лесу –
ковром
бескрайним
выстелилось поле.
Упал…
Валяешься в траве.
Глядишь:
пастух гоняет стадо.
Глупы,
козлы,
всё бе,
да бе.
Но лишь прислушаться –
баллада…
Последний поезд
вновь ушёл.
Катись угрюмо,
змей железный!
Мне
так бесстыдно хорошо
парить орлом
над этой
бездной!

Иисус сказал людям: – Будьте как птицы. Не думайте ныне о завтрашнем дне.

Не ведомо вам, кто увидит зарницу и кто не вернется, оставшись во сне.

Иисус заповедовал: – Станьте как дети, и к Божьему царству не будет преград!

Ребенок расскажет вам сказку. Поверьте в ее чудеса! Он – свидетель, он – прав!

Иисус объяснял: – Славлю, Отче, Тебя! Утаил Ты от мудрых жизнь вод и земли,

Но открылся младенцам, с любовью храня в чистоте детских душ веру в Правду Любви.*

*Иисус сказал: славлю...