Журавли журавли

Всякой лжи присущ туман
Стала ты мне чаще сниться
Малых доз самообман…
Ты Журавль… а где ж синица?!

Поросли травой
Мысли о тебе
Сорняки и ландыши –
Вместе на стебле!
Почему так хочется
Взять и убежать?!
И развеять по свету
Стонов сердца рать…

Как всегда на пагорбе
Звуки не слышны
Далеко за рощею
Спели соловьи…
На душе тоскливо,
Сердцу - благодать!
Любит наше сердце
Плакать и стенать

Ты поник главою,
Я не слышу смех
Раньше, это был –
Все сплошной успех!
А сегодня снова,
Мысли потекли
Горною тропою,
Огибая пни

Хочется с улыбкой
Головой встряхнуть
Хочется, тАк...

В небе осень листопадом
Закружила мои мысли
Расплескала словно воду
На воздушном коромысле

Вновь стекаются они
В невесомую вуаль
И летят, как журавли
Серым, грустным клином вдаль!

Помню, как в далёком моём детстве
По весне и осени летели клином журавли.
Утки косяком не стройным
С криком пролетали, из дали
Слышны голоса и шелест крыльев.
Мы бежали по земле крича,
Задирая головы всё выше.
И сбивали ноги себе в кровь
Падая, мы снова поднимались.
Стоя на коленях, на траве
Взгляд от стай мы свой не отрывали,
И шептали, что-то о себе.
В том далеком детстве нам казалось,
Что птицы эти с высоты небес
Видят нас и крыльями нам машут.
В криках их улавливали мы– тайну...

Я прошу тебя, не забудь о том,
Что вчера земля была искренна -
Слушала меня и гитары стон -
Пухом на поля, будто истина...

Пухом на поля в колокольный звон,
Криком журавля душа издана.
Где моя семья, где Христа закон?
Бога, не прося, в песни выстрадал...

Я прошу тебя, этот вальс-бостон
Оттанцуй любя, со мной истова,
Словом загодя предреки мне сон
И змеёй скользя, трезви сызнова...

Отрезви меня, отмени закон,
Отлюби, горя, сердцем каменна.
Горечь миндаля - кодою бостон...

Наваждение мое – деревня...
Дом озябший на краю стоит.
У плетня разбросаны поленья...
И "Журавль» колодезный скрипит.

Я примчусь на тройке белогривой,
Тишины, нарушив зимний сон.
Льется по округе шаловливый,
Звонкий колокольный перезвон.

Загляну под ветхое крылечко,
Ключ достану и открою дверь.
Разбужу огонь, заснувший в печке,
Пусть позлятся снег, пурга, метель.

Заведу я ходики с кукушкой
И поставлю старый самовар.
И с соседкой – давнею подружкой,
Вспомним детство...

А музыка существовала!
Она всегда средь нас жила.
Нам в жизни силы придавала,
Свой мир волшебный создала.

Она звучала в колыбельной,
В напевной песне матерей.
И в бравой песенке военной,
В прощальной песне журавлей.

Она жила в деревне тихой,
И в суматохе городской.
Порой она была трусихой,
И громкой песней заводской.

Мы вместе с нею жизнь вершили,
И слёзы лили вместе с ней.
Мы с ней врагов остановили.
И жить с ней вместе – веселей!

Какая тонкая природа
Любви: свобода – несвобода…
Похожа на качели, на весы,
А, может, на песочные часы…
Ведь это, право, как взглянуть:
Кому - летать, кому - тонуть,
С соломкой кто-то расстается,
А кто-то - за бревно дерется.
Кому - синицу бы в руках,
Кому-то - небо в журавлях,
Кому-то - смех, кому-то - слезы,
И где-то - снег, а где-то - грозы.
У разных судеб - свой плетень,
Переплелись и свет, и тень...
И каждый сам себе решает:
В тюрьму, где все ему мешает,
Или...

Кружится лист.
Кукует птица.
Холст неба чист.
Лишь вереница
Из журавлей,
К теплу спешащих.
Ты слёз не лей,
Назад глядящих.
Твой листопад
Засыпан снегом.
И грусти взгляд –
Следы набегом.
Не нарушай
Покоя тленья.
Прошёл твой май.
Боль искупленья
Прими, как дар,
А не крушенье.
Ты счастье ждал?!
Оно – в прозреньи.

Закапал дождь.
Умолкла птица.
Гаданье – ложь.
Мокры ресницы.

Свободно жить, про всё, про всё забыв –
Дурное дело!
А я живу, луны прилив –
Так греет тело.
Живу, как все, такой чудак!
Но знаю точно -
Поймал синицу, зажал в кулак,
Надёжно, прочно.
Ей тут же смерть пришла – каюк,
Какая жалость!
Я осознал – всё зло от рук,
И не осталась.
Со мной она, как жаль, прости,
Хотелось лучше.
Журавль опять, где неба синь.
Скорблю я, слушай!