Жизнь хрупка

Я не был пастухом с детства,
И, конечно, не учился в лицее.
Мне всегда указывали на место,
Называя то Виталиком, то Алексеем.

Я душою своею богатый,
Ведь у меня нет высшего образования.
Похожи на музейные экспонаты
Все периферийные здания.

Вот так — по-коровьи — и живут
Жители спальных городов,
И никому не нужен их тяжкий труд
Испокон веков.

Но не ждал я ветра попутного,
И не шел никогда за толпою.
Походил я на сына блудного,
Когда спорил с самим собою.

А что может стране...

Бесконечны ступени познания
Лишь с годами меняется суть.
То,что в прошлом твоём без внимания
В настоящем и радость,и грусть.

Мерим мы бесконечностью время
Нарушая закон бытия.
Прошлое время потеря,
Настоящее ты и я.

Скомкана ушедшая страница.
Луч переплетается с лучом.
А душа? Она всегда стремится
Повернуться к доброму лицом.

Музыка в душе. Играет скрипка.
Истина не терпит суеты.
Музыки возвышенной улыбка
Согревает яркие мечты.

Теплота сердец и все сначала:
Год за годом — век — одна межа.
В музыке любила и страдала
Чистая и нежная Душа.

Лишь только время нам даёт понять,
Кто друг,кто враг,кто просто так...

Крошевом все ставни в россыпи из звёзд.
В мире многогранном место есть для гроз,
Для дождей ленивых, и для пары век,
Что глядят игриво на прошедший век.
Есть места для розы, для степной травы,
Для кустов мимозы, жухлости листвы.
Всё есть в Мире этом, но прими при том--
Если ты кудесник,действуй волшебством.
И тогда все грозы, ливни и снега
Будут просто пылью выбитой с ковра
Вёсенного чуда солнечной страды...
Просто будь сам чудом из Потока МЫ.
И плыви спокойно, без гримас суда,
Ведь...

В камышовых рощах жил бобёр седой,
Ничего не видел он за той стеной,
Что сбиваясь в чащу на мотив один
Пел камыш пьянящий--эй, бобёр ,не спишь?

А, давай работай, скоро ведь зима,
Засучи-ка шубки выше рукава...
И бобёр прилежный рвал в зубах кору,
Строил, строил вешки, падал в сон, в нору.

Сколько же бобру-то можно их пилить,
Сколько строить можно...а когда же жить?
Чтоб за камышовой шепчущей стеной
Посмотреть на новый мир, совсем иной.

Где стремится к звёздам ласточка порой...

Никого не трогал,
Сентябрем шел жарким,
Думалось про море,
Бархатный сезон.
- Эй, постой спешащий!
Сзади хрип раздался,
Обернулся – кашлянуло
справа вирусом в лицо.
Слева счастья нету,
Знал ведь я об этом
И удар судьбины
лихо пропустил.
Я чуть пошатнулся,
В звезды окунулся,
А оттуда образ выплыл непростой –
С маникюром на ногтях,
И костюмом от Амосу
Курит он Трэзура папиросу.
- Выбери меня, выбери меня!
Умоляет джентльмен меня.
И пока стоял я безобидный
пробежал мамаем...

Едва родился - и тут же виноват

Едва женился - и по уши в долгах

Лежишь и думаешь в ночи

«Да сам же виноват!»

И хочется сбежать, но некуда

На кухне теща на часах

И слышен смех,

Кто-то смеется в облаках

Открой мне дверцу, в сердце дай войти,
Чтоб слиться побережьями.
Под ярким солнцем чтобы жизнь пройти,
Соединимся вместе мы.

Шумит волна, бежит прибой на пляж.
И радость от волнения,
Что берег этот снова только наш,
Что нет в любви сомнения.

Крик чайки, бриз. С тобою обнялись.
Летит волнительный каприз.
Мы поцелуями обклеились
Мгновения продлить сюрприз.

Припев:
Ты и я, волна прибоя,
Море, солнце золотое,
Лучик света, как браслеты-
Это всё любви приметы.
-
Сергей...

А он говорил, что для эволюции, ценность каж-
дой личности, неоспорима, даже если она не
реальна и очень даже мнима, а мера давала у-
дар, (разрывала пространство, на части и числа,
дробила, стирала его в порошок, видно не оче-
нь, она, его и любила, или делала вид, казалась
или просто, смеялось в лицо, над ним, (над про-
странством, она, мера), издевалась. А собствен-
но, что тут плохого? Принципа неопределённости
«скок», небылицы, частицы, никто, не мог опреде-
лить сразу, её...