Животрепещущая утренняя проблема

Сынок родной ,сердце на кусочки разрывается,
Когда я чувствую, душа твоя так болью мается.
Послушай, погоди, остановись и посмотри!
На то, как мир прекрасен в свете утренней Зари!

Не закрывай от БОГА сердце, душу!
Прогони тоску, печаль, послушай!
И ты увидишь, что вокруг тебя друзья,
Что светит в небе звездочка твоя!

Что хочет БОГ тебе дарить тепло,
Чтоб было на душе твоей светло,
Чтоб была Радость на твоем пути,
Что только с Богом так легко идти!


15.01.2010г.

На яблоне среди ветвей
всю ночь певец звенел,
но смолк внезапно соловей
и песню не допел.

Разрезал неба синеву
пронзительный рассвет
и под упрямую листву
проник от солнца свет.

Прохлада утренней зари
волшебна и нежна,
погасли звезды, фонари
и полная луна.

Смеётся яркозолотой
диск солнца свысока
и ощущается порой
движенье ветерка.

Вновь распускаются цветы,
приветствуя зарю,
и пенье птиц на все лады
летит навстречу дню.

Он состоял на четверть из хмеля,
На четверть из поэзии,
На четверть из любви,
На четверть из ночных скитаний.
Он любил дочерей океана,
Венеры соблазн и копья-огни
Карабкающейся ранней
Звезды
В утренних ледяных песнопеньях.
Он носил полевые цветы
В волосах шоколадных,
Вспыльчивых струн резец
Под языком,
Собирал истории вскрытыми шрамами.
Он извивался дикой рекой
И впадал наконец
В глубины святого безумства.
Его имя, нежной грусти глоток,
Незримый венец
Чувственности,
Соль...

Июльский дождь, скользящий по листве,
как теплота твоих ладоней
у виноградника моих созревших губ.

Как изумруды распустивший по весне
душистых луговин огонь
волос твоих волна,
(когда ты спишь у моих рук)

Проснись, мы будем строить утреннюю свежесть
из васильковых вод небес, из музыки священных рощ,
пустивших корень в сердце.

Вслед за хрустальным зимним лесом
(когда луча росистый отблеск
запирает в келье ночь)
нам умываться чистым снегом.

Прими дары свободных поцелуев
с...

Смиренное, безмолвное сердце видит дальше
в науке страдания, на фоне роскоши,
владея малым, видит в нем величайшее
благо, не имея зависти к большему.
Кроткое, молчащее сердце, пропитанное славой,
непобедимое, не стремится к лавру, к богине Нике,
оно дышит полевыми цветами, благоуханием ладана,
отступившись от тяжелого духа тщеславия.
Смиренное, безмолвное сердце имеет своим началом
свежесть утренней росы, покровительство ночных снов,
его гордость - в отсутствии гордости, его печаль...

Лучше слушать, как поют дрозды,
А не как пастух гоняет стадо,
Встав ещё до утренней звезды.
Не слыхали? Лучше и не надо!

Он так часто вспоминает мать,
Всех апостолов и многих иже с ними,
Что лингвиста сможет и сломать
Для себя словечками родными.

А без них, он просто, как без рук.
С ними он – другой, ужасно крут:
Руки всунуты в карманы брюк
И через плечо повешен кнут.

И летят тирады над землёй,
И сбивают пташек на лету.
«Это ж надо быть такой свиньёй,
Чтоб марать природы...

Шампанское, прокуренный подъезд.
Разбитое стекло вдыхает инея начес.
На пыльной батарее
спасительный глоток для рук.
На стружке стен
открытия дворового поэта.
Январский вечер холодом залез
под воротник субботы.
Хмелем багровеет
туман бесед, сомкнутых в узкий круг.
Закравшаяся ночь
мне жалует приметы
уединенного созвездья двух сердец.
Дорога к дому. Мертвая толпа
прибитых каменных сугробов,
что искрами блудлива.
Мы утоляем тонкость слуха
в благую весть
священного огня,
что...

И пусть неровно ложаться строчки
На лист бумаги в ночной тиши.
Когда дойду я до последней точки,
Я вновь скажу себе: "Пиши".

И снова будут звезды отражаться
В глазах твоих, как в утренней росе.
И буду я тобой любоваться,
И жизнь прекрасна будет на земле.

Пусть жизнь летит, как тройка удалая,
И соловьи поют нам песнь в ночи.
Когда утихнет все, я точно знаю,
Что мне останется огонь свечи.

И осветит он путь мой к той вершине,
Откуда россыпь звезд поманит в даль,
И...

И там, где море сходится с землей,
И Хаос на порядком власть имеет,
Уран в тумане дивный и седой,
Над этой бездной и над небом реет.
Он столько лет и тягостных веков
Смотрел на землю и взирал на небо,
Но мир еще туманный и пустой,
Знаком им не был, и любим им не был.
Что в этом мире? Только суета,
И даль темна, и нет еще ответа.
И мать –земля, родивши без отца.
Его забыла. В облаке рассвета
Он вступит в брак, и дюжина детей,
Титанов деловых являя миру,
Он будет жить легко и без...

Заснеженный пейзаж глубок и чист –
зима дисциплинирует природу.
Ни звука. С колченогой каланчи,
превозмогая утреннюю одурь,
продрогший ворон, словно в тьму времён,
куда-то в небо целит цепким оком –
Лаокоон, застывший над потоком
событий, что во тьме почуял он?

И город, в струнку вытянувшись весь,
стоит – сосредоточенный и строгий,
как будто ждёт решительную весть.
Он помнит всё – мясистый запах оргий,
вкус ветреной свободы, зычный зов
слепого естества, имперский...