Живородящая бабочка

Васильковое поле ромашковых глаз...

Вдох и выдох... веки стирают пейзаж...

Ветер в волосы нежно вплетён поцелуем..

Дышим в такт мы обнявшись, друг в друге танцуем...

Кожа к коже в касании сердцебиенье...настроение, тяга, истома,влеченье..

Уголочками губ говорим мы безмолвно...чувства слов не имеют, а внутри так проворно...

Ворох бабочек нежно и сладко порхает...знаю, чувствую, слышу,запоминаю...

Запах твой, ветви рук, кожи шёлк ,тихий вздох...

Расставания танец......вся...

Если хочешь, тебя увезу на край света,
Но обратной дороги потом не найти,
Не для всех на земле это место открыто,
А для тех, кто нашел половинку любви.

Ты забудешь про серые, хмурые будни,
В этот мир не заходит холодная тьма,
Над лугами гуляют там звуки от лютни,
А чуть дальше – обрыв, за которым река.

Ее воды чисты, а ключи безопасны,
Из нее каждый может без страха испить,
Если грусть на душе, твои мысли печальны,
То реке свои слезы ты можешь излить.

Я тебя закружу на...

В утробе мрачного подвала шприцы ощерились на мир.
Свет, сквозь оконное забрало, глядит на Валтасаров пир униженных и оскорблённых, на людоедство обречённых свирепых крыс, клопов и блох...

Сюда - глаза не кажет Бог.
Надежда нищенством распята, сам чёрт из помыслов шьёт мех. Тут смерть красна, честна и свята, а жизнь - неискупимый грех.

В зловонной тьме дитя-индиго нашло приют душе своей.

(Бывает, что влачат вериги и ангелы с младых ногтей.)

Сидит малец не зная страха, путь звёзд...

Твои пальцы по телу блуждали,
Пробуждая во мне огонь.
Мы под классику вместе стонали,
И тебя я просила чуть тронь.

Губы бабочкой нежно порхали,
Целовали мой, сладко, бутон.
От любви и от ласки "невинной"
Я раскрылась с тобой, как пион.

Нежно гладишь мои лепесточки,
Страсти сок твой собрал язычок.
И стонала в руках твоих нежных
Я, как скрипка, а ты мой смычок.

Ты затронул мои, страстно, струны.
Разбудил моей страсти вулкан.
Я с тобой познаю наслаждение.
Затопил меня чувств...

Случилось волшебство средь бела дня.
Открыв «Bechstein», ты мне поведал о…,
И: «Lettre a france» - вошёл в меня,
И овладел всецело естеством…

Неспешно восходила на алтарь,
Где жрицами века - всего семь нот.
В артериях вскипала киноварь,
Восторг сочился и струился пот…

Срывались с губ каскады нежных слов,
То трепетала бабочкой душа,
То в ней рождался диких предков зов,
И обжигала мысль: принадлежать!

Инстинкты, импульсы, рефлексы - в раж!
Маэстро, я прошу, играй ещё...

В джунглях вышагивал Слон-одиночка.
В сердце слоновьем - от страсти накал!
Хоботом листья срывал и цветочки,
И о любви с белой Дамой мечтал.

Вы не поверите! - всё, как хотелось -
Кулем с небес и свалилась она!
Враз ощутила его мягкотелость
И взгромоздилась копной на Слона.

Мигом на шею набросив цепочку -
Ну, погонять!! Элефант розовел! -
ТАк он мечтал провести с нею ночку,
Но и представить не мог свой удел...

"Манна небесная!" - думал дурашка, -
Был ей качелей, таскал её...

Ты уродка но как ты нравишься мне,
«утренняя звезда», ночная бабочка, что того,
не увидеть во тьме, а сердце красиво, пуль-
сирует, на руке, вскрыла грудную клетку,
мне поспешила, (людей насмешила), не смо-
три в небо, не пугай его, что из того, света
нет, полумрак, опять всё ни так, прячься
днём, прячься, бойся света, люби тень,
румянец не нужен, натужен день, прошёл,
уродов много, все, не одна ты не одна,
в омуте черти, крутят вертел, присказок,
поговорок, спускают с горок, на...

Фарфоровый тигр, из яшмы журавль, из нефрита
жаба, заросли бамбука из каучука, пластиковые
окна, зелёные вёсла, у той лодки, на которой при-
плыли, брюхо красно, драконы везде, где только
можно, и невозможно, избавится от ведений, лю-
дей в сиреневом, с нимбами и рогами на головах,
«а ты был не прав,ах»,в роговой оправе очки,пен-
сне в кармане, монокль, для лучшего разглядыва-
ния невидимых пятен на карте,(белы), нарисован-
ной на шкуре,неубитого медведя,изумрудная яще-
рица на рукаве...

В далёком Тихом океане,
там, где – цветущий Сансорол,
растут тяжёлые бананы,
и веют ветры с Красных гор.

По веткам скачут обезьяны,
кричит из чащи какаду,
здесь - мир улыбчив, без изъяна,
здесь - джунгли пёстрые в цвету.

Полощет бриз фрегатов рёбра,
застывших в золотом песке
от Дарданеллы и Босфора
пришедших к рифам налегке.

И в чуткую темень тень ложится,
отчётливо краснеет Марс,
и вместе с ним краснеют лица,
спит дружелюбный папуас…

Чем дальше мир – светлее лики,
яснее...

Лето, одетое в пальмы,
акварелью размытое небо
отражает вода океанов...
Все уйдет навсегда и бесследно.

Умираем вдвоем в безызвестности -
я и мечта о рае.
Мы останемся каплей вечности,
только песней далекого края.

И вернемся назад поздней осенью
тенью хрупкою в дом охлажденный.
А душа моя с серой проседью
в теле жизнью неутомленном
умирает, как бабочка яркая
с двумя крыльями, пеплом прожженными...