Жилка

Опять ветра, ветра задули,
Опять, прохладу принесли.
То волка вой, то посвист пули,
Опять, в холодном дне Земли.

Зачем тепло недолговечно,
И там где свет, тень тьмы пятном?
Зачем мала жизнь и конечна,
И в очень малом, и в большом?

Ныряло облако как белый,
Как лебедь белый, в синь воды.
Коль суждено, то что б не сделал,
Не обойти в пути беды.

Рвёт ветер дверь и за спиною,
Как выстрел, эхо от хлопка.
Озноб в грудь холода иглою,
И стуком в жилке у виска.

Опять ветра, ветра...

Это было будто не со мною,
Словно странный, сладко-горький дым,
Жизнь туманом, белым за спиною,
Каждый миг её неповторим.

Впереди не вижу я просвета,
Нет в конце тунеля огонька.
Потерял я что-то в себе где-то,
Боль иголкой в жилке у виска.

То, что было истино и свято,
В новом мире стало не в честИ.
И я это в сердце своём спрятал,
Чтобы с тем, в другую жизнь уйти.

Всё пройдёт и я проснусь когда-то,
От иллюзий жизненного сна.
Бог простив поэта и солдата,
Наградит за всё его...

Запереться бы в себе,
Да ключи потерять.
Чтобы болью в судьбе,
Меня там не достать.

Чтобы в душу мороз,
Не вдыхали ветра.
Чтобы всю горечь слёз,
Растворило вчера.

Чтобы грусти с хандрой,
И печали-тоске.
Не стучать в ум с душой,
Пульса жилкой в виске.

Чтобы мира людей,
Неприязнь не нашла.
И заклятых друзей,
Не изведал я зла.

Мне ни святость, ни грех,
Не воротят покой.
Запереться б от всех,
И в себе жить собой...
Марковцев Ю.

Колется-колется, колет без зла,
Роза колючим шипом.
Лишь нападавших уколет она,
Так как умеет, сражаясь со злом.

Бьётся-колотится, бьётся-стучит,
Сердце в груди, пока в нём жизни ток.
В счастье поёт, а в печали болит,
И пульса жилкой, стучится в висок.

Крутится-вертится стрелка часов,
Времени меряя ход.
То в ритме быстром, бегущих шагов,
То в такт неспешных, житейских забот.

Мажется-пачкает, пачкает тьмой,
Грешность желаний их, мысли людей.
Спорят стремления плоти с душой...

Подшит крахмальный подворотничок,
На голенище серый шрам от стека,
И вот легли на спусковой крючок
Бескровные фаланги человека.

Пора! Кто знает время сей поры!
Но вот она воистину близка.
Ах! Как недолог путь от кобуры
До выбритого начисто виска.

Закончилось движение и сдуло
С назначенной мишени волосок.
С улыбкой Смерть уставилась из дула
На аккуратно выбритый висок.

И перед тем как ринуться, посметь —
В висок… наискосок к затылку,
Вдруг загляделась пристальная Смерть
На...

Я прянул к телефону, словно к манне
небесной среди мертвенного зноя.
Пески дышали южною весною,
цвел папоротник в северном тумане.

Откуда-то из темной глухомани
запела даль рассветною сосною,
и как венок надежды надо мною
плыл голос твой, вибрируя в мембране.

Далекий голос, нежный и неверный,
затерянный, затихший дрожью в теле.
Такой далекий, словно из-за гроба.

Затерянный, как раненая серна.
Затихший, как рыдание в метели.
И каждой жилке внятный до озноба!

Закалится,
Сталь булатная огнём.
Время лица,
В себе смоет новым днём.

Встанет солнце,
Когда новый день придёт.
Мир проснётся,
В суету дневных забот.

Не отложим,
Жизни время про запас.
Жить мы можем,
Только раз, миг каждый в нас.

Жизнь стучится,
В жилках пульсом на руках.
В гОре лица,
Размывает боль в глазах.

Закалилась,
Сталь булатная огнём.
Кто-то вырос,
Кто-то стал забытым сном...
Марковцев Ю.

Мише Я-ну, соседу из моего далёкого детства

Есть в рыжих особая стать и повадка,
Застенчивый взгляд из под красных ресниц
И белое тело в веснушках… Загадка -
В чём магия этих загадочных птиц?

Они, видно, к нам прилетают оттуда,
Где сплошь золотыми рождаются все.
Мой рыжий сосед - что-то вроде сосуда
С прозрачною аурой (в полной красе!)

А солнце горячее жжёт их нещадно
Как-будто ревнует за рыжую масть -
Кефиром обмажут... но красные пятна
Неделями будут под майкой сверкать...

В чёрном небе луна ясным кругом,
Смотрит призрачным светом в окно.
Не пугайте меня — уже пуган,
И своё отбоялся давно.

Отболели сердечные раны,
Пережиты печали обид.
Горизонтов не манят туманы,
И душа ни о чём не болит.

Не сжимает тревога грудь тесно,
И не бьёт жилкой пульса в набат.
И не споря ум с тем что нечестно,
Одел мысли в слов тихих наряд.

Ну а тени неясных предчувствий,
Взбудоражить не могут уже.
Вырос я из шальных безрассудствий,
Тишина в опустевшей душе.

Снова...

Ничего опять не получается,
И опять всё валится из рук.
Голова болит и громом кажется,
В синей жилке, пульса тихий стук.

И ищу я от себя спасение,
В суете бесчисленных забот.
Но вновь боли колкое мгновение,
В её ад, сознание вернёт.

Видимо, я злом судьбы помечен,
И на эти боли обречён.
Но я не сдаюсь — ещё не вечер,
И душою, я ещё силён.

Надо лишь, набраться мне терпения,
И пройти, полос тьму поперёк.
Надо лишь, прожить сквозь невезение,
У всего, есть длительности срок.

И...