Жила

Жил в стране за морем синим,
Человек из чугуна.
Был могучим он и сильным,
Обходился он без сна.

Масло в трубках-жилах медных,
Мотор-сердце гнало в нём.
Не полезных и не вредных,
Не имел привычек он.

Был не добрым, не сердитым,
Чувств не ведал никаких.
Жил в краю людьми забытом,
В доме из камней больших.

Мозг его был электронный,
Много знаний он хранил.
Только опыт их огромный,
Бесполезным ему был.

Мало знаний, нужны чувства,
Тяга к творчеству нужна.
Чтобы счастья знать...

Жил да был на земле барабан,
Мнящий, будто велик и ужасен…
– Гад! Масон! Негодяй! Графоман! –
Всем вопил он, кто с ним не согласен.

Плод любви пустоты и козла,
Жил он, ритмы чужие корёжа.
От усердья разводами шла
И краснела козлиная кожа.

Знали скрипка, рояль, саксофон,
Что в своём барабанном пространстве,
Звук заслыша, немедленно он
Завопит о чужом графоманстве.

За листом он исписывал лист
(Вперемежку стихи и доносы),
И кричал, как он бел и пушист,
И...

Жили Зина и Савелий,
Мои мама с папой.
Жили просто — как умели,
Жизнью не богатой.

Не богатою — деньгами,
Шёлком, златом-серебром.
Но богатой детьми — нами,
И души своей теплом.

Жили вместе и ушли,
Тоже вместе — в один год.
Взмыв душою ввысь с Земли,
От всех нас за Неба свод.

Нет их с нами здесь в сейчас,
Души их теперь в Раю.
Мои родненькие — вас,
Вспомнив, славу вам пою.

Пусть степей родных землица,
Будет мягче пуха вам.
И пусть сладко вам в ней спится,
Вы угодны...

Жил себе дедок и жил,
По дрова он в лес ходил.
Как-то утром, в ранний час,
В мыслях дед своих не вяз,
В лес вошёл он с топором,
При верёвке и с котом.
Дед к работе приступил,
По опушке кот бродил.
Ниоткуда прибыл чёрт,
Он в кота глаза упёр:
- Странный ты, однако, зверь,
Тут глазам лишь только верь!
Дюже ты росточком мал,
Видно, жил и горевал?
В страхе кот пред ним стоит,
В страхе кот ответ творит:
- Ты, я вижу, юн совсем,
Не дружил ещё ни с кем?
Прав, однако, ты в словах...

Жили были дед да баба,
Долго жили
Не тужили
Хлеб в водичку не крошили,
Жили справно для себя
Вот такая вот семья

Вдруг открылся новый мир
Поменялся в них кумир.
Раньше было
Все понятно
Поработаешь безПлатно
И колхоз тебе даёт
Трудодни на весь приход

Ныне вдруг иное время
Поработали без лени,
А колхоза нынче нет!
Вот такой на все ответ
Плохо иль терпимо это?
Не понятно,
Без ответа...

Остаётся лишь вопрос
Нужен быль ли нам колхоз?
Ведь кому то было плохо
При колхозе...

Жил не так, жизнь не ту,
Всё пустяк, ерунда.
Ушли дни в пустоту,
Как сквозь пальцы вода.

Жил иль это мне бред,
Мир болезнью послал.
И меня нигде нет,
И никем я не стал?

Лета многие ложь,
Сколь бы не было их.
А в конце в них похож,
Путь на маленький штрих.

А ком дел, фактов, дней,
Малой точкою лишь.
Когда в жизни своей,
В них за спину глядишь.

И я глядя в дней пыль,
Сомневаться стал в том.
Жил ли жизнью я иль,
Спал в бреду его сном...
Марковцев Ю.

Жил да был человек Параграф,
Важный номером — выше ста.
Напустив в голос сталь приказов,
Он указывал всем места.

Был он строгим, как знак дорожный,
Чужих мнений не признавал.
И нельзя что кому, что можно,
Указав, всё за всех решал.

В однозначном он, чёрно-белом,
Мире жил, знал лишь «нет» и «да».
Компромиссов ни в чём не ведал,
Не менял мнений никогда.

Безразличным — не злым, не добрым,
К людям был, а себя при том.
Считал важным, Творцу подобным,
Воли Высшей проводником...

Жил да был в селе «Налейка»
парень, звать его Андрейка.
Ни печаль, ни радость в нём
разбудить вам нипочем,
потому как на селе
он считался не в уме.
Было два у него чина -
увалень и дурачина.
Все его жалели часто,
а вот это уж напрасно!
От природы он был рыжим.
И к тому же чуть бесстыжим.
Голым мог купаться в речке
и прикинуться овечкой.
Баб вокруг не замечать,
и нырять себе, нырять.
Те бельём в него швыряли.
И топили, и шпыняли,
а Андрейке нипочем.
Хоть грозите кирпичом...

Жил да был петух Пират.
Днем и ночью драться рад
был со всеми, кто встречался
и задеть его старался.
Был он черным от природы,
очень смешанной породы.
Глаза яростью горели,
перья как смола блестели.
А на лапах когти тигра,
все боялись даже игры
с тем Пиратом затевать.
Мог свободно заклевать.
Шпорами нанести раны.
Лучше был любой охраны
у хозяина Матвея.
Тот для друга, не жалея,
любой корм с руки давал.
И похвалы расточал:
«Мой пятух очень бесстрашен.
В гневе зол, драчлив...

Жил да был один микроб,
Явный замарашка.
У него был грязный лоб,
И в грязи рубашка.

У него была жена -
Серая микроба.
Собирала пыль она
Для еды на пробу.

Даже дочери у них -
Вредные бациллы -
Вызывали громки чих
И боялись мыла.

У микробов был свой дом
На моей ладошке.
Жили в нём они ладом
С мышками и кошкой.

Но однажды в микроскоп
Я их обнаружил.
Долго мылом руку скрёб,
Чтоб идти на ужин.

Стала чистой как сугроб
Белая ладошка.
Где теперь живёт микроб?
Может...