Жестокость

Ах, как приятны лошади
Удары острых шпор!
От радости по площади
Бежит во весь опор.

Для птицы небо в клеточку
Желанней всех свобод.
Средь пластиковых веточек
Летает и поёт.

С редчайшим удовольствием,
Массируя свой лоб,
Стучится рыба толстая
В прозрачное стекло.

Охотно шкуркой делятся
Белёк, лиса, енот
И спящая медведица -
У мертвых нет забот.

Дельфин в игре бросается
На ласковый гарпун -
Участвует он в таинстве
Забавы для трибун.

Все счастливы...

Я скальпелем вскрыл свою душу,
Расправив на полочке чувства.
Здесь жалость полезла наружу,
А там притаилось безумство...

Пинцетом поправлю жестокость,
Что вы невзначай придавили,
К дощечке свою одинокость
Иглой препаратной пришпилю,

Эфиром полью благородство,
Любовь замочу в формалине,
Души золотое уродство
Поставлю сушиться в витрине,

На нежность взгляну через лупу,
Разрежу надежду и веру, —
Всё то, что нелепо и глупо,
Контрольным подвергну замерам.

Пройдусь...

По дороге пропитанной ложью
И со взглядом усталой души.
Шёл изгнанник, чем - то похожий
На меня, в той прощальной ночи.

Эта жизнь из страданий и гнева
Не для слабых и нежных мужчин.
Волчьи ямы, то справа, то слева
И жестокость без явных причин.

Неужели всё это возможно
Испытать и остаться в живых.
Очень часто на сердце тревожно
От незнания о жизни родных.


Валерий Куроленко

Увы, приходится принять
жестокость старых, горьких истин:
в небытиё последний листик
осенний ветер унесёт.

Увы, приходится сдержать
истошный крик вселенской боли:
«Скажите, люди мне, доколе
терзать вы будете свой род?!»

Увы, приходится признать,
что волк овечкою не станет,
и лев свирепый с робкой ланью
бок о бок мирно не уснёт.

Мы изменим мир делами,
Растворившись сами в нём.
Станем им, он станет нами,
И друг в друге мы живём.

И назвав мир нехорошим,
Забываем каждый раз.
Что мы сами в него вложим,
Тем и будет он для нас.

За жестокость мир ругая,
КрУгом в нём своим живём.
Тяжкий грех своим прощая,
За пустяк чужих побьём.

Изменяемся мы с миром,
Мы не вне его — мы в нём.
В мире будем жить унылом,
Если мы грустить начнём.

Изменяя мир делами,
Будем мы счастливо жить.
Если радость будем сами,
В...

Перун, он правду содержал, а Волх жестокость,
чёрный гнев и чародейство, а Интра, свет и тьма,
противоположность в том, причина, кончина и
рожденье, двери приоткрыл, где навь и явь, на
друга посмотрели и на себя, зардели, от стыда,
соединенью не бывать, как и нельзя их разорвать

1
«Итак, всё кончено, пожалуй...-
сказал он, скорбно, сам себе;
А не согласен, так обжалуй! -
едва ль резоном, да к судьбе...,
имея угол, в ней, недавно,
где хлеба был кусок, подавно,
но утро унесло, всё, прочь,
толкая душу, словно в ночь...
Ведь должен буду дом оставить,
где, всё-таки, родился я,
и где отец мой умер, зря,
виновника чтоб позабавить,
кто, будто, смерть его, ценя,
к сей нищете, привёл меня...».
2
Он мать увидел, на портрете,
в тоске, глаза остановив,
где...

Красивое слово
навеяло мне
Легенду о юноше,
чистой воде…
I
Давным-давно, века назад
Кружился так же листопад,
И запах осени цветной
Дурманил сладостной волной.
А на равнине средь холмов
Три сотни крепких теремов
Окружены были стеной,
Чтоб не забрался к ним чужой.
Надежной крепость была та
И под охраной ворота.
Там правил Князь уж много лет,
Дружина с ним не знала бед.
Он храбрым слыл и мудрым был
И больше жизни дочь любил.
Илона баловнем росла:
Мать после родов умерла.
А...

Грань бегущая
твердь берега и волны воды
делит в изливе...
Извилисто грань пробегает.
Черта равнодушия.
Блики лунного света,
...черта обретает
жестокость,
прозрачную в полночь.
Округлые, влажные Камни
выходят на Берег.
...и — Грань преступили.
Высокие КАМНИ.
...из лунного света они!..
В твердом блеске решимости:
быть!..
И остаться в лучах влажнолунных...

Плеск. Шорох воды...
И. Черта равнодушия
мерно съедает желание Камня
дышать просветленно...
ОНА. Производит...

Что если б Исус не воскрес?
А был среди многих распятых,
И не совершал бы чудес,
И не исцелял бесноватых?

А был бы такой же, как мы,
Но он поступал по другому,
Жестокость людской кутерьмы
Учил сострадаью благому.

Раскаянью падших учил,
Несчастным давал утешенье,
Врагов на кресте он простил,
Предавших его на мученье.

Но если б Исус не воскрес?
И не воскресил никого,
И не совершал бы чудес,
Вы верили, люди, в него?