Жестокий розыгрыш

И вроде бы близкие, но такие далекие.
Одинаково невнимательные,
Равнодушно жестокие,
Хладнокровные наблюдатели.
Как близнецы в этом похожие,
Отражаетесь словно в зеркале.
Не понять Вам душу художника.
Все краски поисковеркали.
Ваше сходство совсем не иллюзия.
Мои жестокие зрители,
Где же берете столько бесчувствия?
В своей номинации Вы - победители.
Листать чью-то жизнь по привычке,
Не глядя на содержание,
Игнорировать смысл, слова и кавычки.
Соревноваться в непонимании.
И...

Их много было при грозе, из шторма все не вышли,
В такт на вёсла налегали, живые в тонущем челне.
Море, буйствуя высоко, свирепствует и добивает,
Без меры яхту заливает, и парус топит - так жестоко.
В преисподней, возле входа, кому-то вечно почивать,
Равно снасти истлевать, на тихом берегу у гроба.
Повинившись перед Богом, спасённый в милость и живой
Отрок, вскормленный природой, кочует с миром и бичом…


ІІ

Perestrjyka - перестройка

Кочуя миром да с бичом, верхом всадник медный...

Душа разбитая, - стрелой проклятою,
В погоне суетной, - Тобой забытая..

Родник искавшая, - в Морях пропавшая.
Жаждой мучимая… - совсем одержимая.

Как в наказанье, - Ты отнял время,
Остановиться, - Тобою напиться…

Ломая пальцы, кусая губы,
В осколках разбитого миража,
Ты - отражаешь мою нереальность -
Любовь, мой сын и простoта.

Жизнь исказилась уродством изъяна,
Я - не прощаю Пустые Слова.

Ложь – Совершенства, Жестокость – Обмана,
Как существуешь Ты..?
Ты...

Крепко закрыла дверь за собой я дубовую,
Дверь в свою комнату, в старую жизнь обреченную,
Ну и теперь хоть потоп, хоть второе пришествие,
Раньше царила любовь, а сейчас – сумасшествие.

Прочь Купидон и Венера, все музы Парнаса прочь,
Из-за любви стала безумной дочь,
Вместо надежды ядом душа полна,
Прежней Офелии нет, она умерла…

Господи! Как же мне выбраться из страшной пропасти,
Как избежать этой звериной жестокости,
Как мне с тем быть, кто убийца отца моего,
Ищу ответ, но...

От баловства спирали не уйти –
Что хорошо забыто, станет новым,
У каждого на жизненном пути
Из тьмы веков на свет выходит Слово!

Всесильное способно в краткий миг
Возвысить до небес и бросить в пропасть,
В нем звон фанфар, толпы безумной крик,
Любовь, надежда, ревность, страх, жестокость.

В нем плач ребенка, горесть старика,
Улыбки девушки и поцелуи мамы,
Оттенки радуги взметнулись в облака,
Повисшие над речкой гистограммой.

В нем прелесть лета, чопорность зимы,
Природы...

Я не скрываю глаза,
Я не скрываю слезы.
Пусть все видят, что у меня есть сердце
И оно не замерзло!
Пусть все знают, что жестокость
Во мне порождает боль
И она уже давно в перевесе со словом любовь
Пусть услышат все крик души моей,
Что, разрывая на части все поглумились над ней,
И закрывая свое счастье от посторонних людей,
И не показываю этим слабость
Я просто хочу быть добрей!

Я не люблю- жестокость жизни,
И не люблю- судьбу удач.
Я не люблю- когда кто плачет,
И ненавижу всех смеяк..!

Демонической наружности,
Проповеднической внешности,
Отменю я за ненужностью
Все жестокости и нежности.

Я напялю джинсы белые,
Нацеплю рубашку красную.
На словах-то все мы смелые,
А на деле — очень разные.

Президенты и рабочие
Распинаются на публике,
А священники и прочие
Невзначай считают рублики.

Все мы стали очень нервными
Под лучами жёлтой осени,
Да и банками консервными
Мы бросать давно забросили.

Я закрою дверь, и наперво
Разгоню площадки с шавками,
А потом забью...

Жизнь научит смеяться сквозь слезы,
Глядя вдаль, культивируешь новые розы.
Острый шип засыпаешь мечтами под землю,
Красоту с острой болью, любовь не приемлет.

Мир жесток, и шипами покрылись скрижали,
Красоту изменили, розу в кровь окунали.
Смертью жизнь воскресив, переполнились стоном,
Своровав у судьбы, на телах купола да погоны.

Километрами меря дороги изъеденной выси,
Кровь цедили и пили захмелевшие крысы.
Хвост греховной потуги за телами тянули,
Сердце высохло, дно, человеки...

Не люблю кумиров. Не люблю.
За широколобую жестокость.
За презренье царское
к нулю.

Да, я нуль. Нас много.
Локоть в локоть.


Лучники, гетайры. Чернь и знать.
Море шлемов… дротики… сариссы…
Мы идем фалангой умирать.
За тебя, мой Лексус,
злато-сизый!


За того, кто смертью окропив
средиземноморье
не по разу —

продал в рабство половину Фив,
срыв с землей и кровью
Тир и Газу.


За тебя, Великий Александр —
жизнь кладут феспийцы и фракийцы!…

______...