Женщина из моря

Не мучайся – не надо,
Душою не томись.
Придёт к тебе отрада,
Порхнёшь как птица ввысь.

И станешь ты счастливой,
Любимою женой.
Звать будет тебя милой
Твой муж, как я порой.

И будут у вас дети
Расти не по годам.
Учи их всем на свете
И дай, что я не дал.

Прости, что разлюбил я,
На встречу не пришёл.
С другою без тебя я
С ума чуть не сошёл.

Я знаю, что на свете
Придётся одному,
Мне жить, как всем поэтам
Вздыхая на луну.

Тебе ж грустить не надо
Ни сердцем, ни душой...

Ласковая, нежная строка,
Не смотри с укором в мои дали,
Где течет полночная река,
И луна-волчица зубы скалит,
Где покой – могильная плита,
А улыбка – пепел листопада,
Здесь своя, немая красота
В струнном вое северных обрядов.
Рифма, не ищи себе сестру,
Ритмика, не бейся в стон бараков,
Здесь гуляет слово на ветру,
Словообраз из случайных знаков.
Ласковая, нежная строка,
Раненый невинный ветер лилий,
Залети в мой край издалека,
Обведи прибоем холм могильный,
Где растут холодные...

Ей хочется и нежности, и ласки,
Мечтает, чтоб носили на руках,
Принцессой гордою из сказки
Она доныне видит себя в снах.

Реальность же совсем иная:
Закручивает жизни суета,
И будничность порой такая,
Что выспаться, как следует - мечта.

И всё же, когда вы, мужчины,
На ней свой «тормозите» взгляд,
Она посмотрит «Незнакомкою» с картины,
И каждый забывает, что он уже женат.

Скрывается день, цепляясь за дождь,
А ветер поет, ведя с собой ночь.
И волны кипят, как черная кровь,
Неся жизнь и смерть, обман и любовь.

И, кажется, нет ничего и нигде,
Что может противиться этой игре,
Что может поспорить, не дрогнув душой,
И петь, вопреки, не взирая на вой.

Но нет. Там, судьбе вопреки, корабль,
Он странник обычной мечты,
Мечты, за которой нет ни гроша,
Мечты, что живет, лишь свободой дыша.

И нет для него на пути ни преград,
Ни страха, ни горя, ни лживых...

Морская пена от волны,
Огнем закат освечен,
Редеют краски, словно сны,
Едва сгустился вечер,

Поэтому еще светло,
Листает ветер листья,
Еще заметное тепло,
Щадит пока по жизни,
Единый парус мчит стрелой,
Таинственно шумит прибой

Гулу морской раковины
подражает сквозняк на кухне.
В прихожей – апрельская слякоть,
на сердце – мокрый песок и галька.
Ресницы бросают якорь
в гавани апельсиновых штор.
Ночь шевелится в глазах,
прорываясь нарывом заката.

Призрак лёгкого бриза
топчется с узелком у подъезда,
преодолевая порог слышимости,
целуя тёплые весенние раны
ветвей.
Приглушённый свет фонарей
сбивает настройки дневного взгляда.
Последняя сигарета
ждёт своего часа,
пока луна
над изгородью аллей...

Любить... мой голос слишком слаб, чтоб рассказать об этом чувстве.
Может, встретишь ты Её босую, в один из дней, в холодной степи...
Может, Она придет, чтоб напомнить тебе имя смерти...
И даже если так, вспоминай его!

Женщина с ветвью омелы в руке,
Войдет в прозрачную воду твоей Строки...
И имя ей будет - .....

Голыми строчками по поверхности тела
Она начертит на тебе свои знаки,
Знаки принадлежности к Её огню.
Распятием дождя охладит тебя...
Звук ответит в тебе...
И ты напишешь...

Я задыхаюсь в море слез,
Что так и капают в тиши.
Разбился, падая мир грез.
И это крик моей души.
И мне не нужно объяснять
Тоска и боль заглушат всё.
И этих чувств нельзя унять.
Лишь только море слез моё.
Нет ничего, лишь пустота.
Это не чувствует никто вокруг.
Только растет частичка та,
Что состоит из слёз и мук.
Её нельзя остановить,
И не унять ее внутри.
И душу не кому излить.
Она ярче огня горит.

А у нас не дождь, а морось,
Нет в ней сил.
Потеряло время скорость,
Мир застыл.

Не бегут — ползут минуты,
Час — как год.
И им в такт, уснув как-будто,
Мир живёт.

Мира сыростью пропитан,
Вдох и в нём,
Суета и скука быта,
Серым сном.

И в душе оцепенение,
Телом — вял.
Льдом застывшего мгновения,
Ум мой стал.

А у нас не дождь, а морось,
Нет в ней сил.
Серость, вялость, снов условность,
Мир разлил...
Марковцев Ю.

сонный
он коснулся пальцами
еще теплой подушки
потеря
обожгла его - нет ее
"где она?"
а она вышла из ванной
горячая, мокрая, родная до слез
и он притворился спящим
но женщину нельзя обмануть