Желудь трескается и раскрывается

А если отдаться забвеньям,
Можно что-то создать?
В забвении горьким мгновеньем,
В паденьи себя поломать.

А сердце в груди не устанет?
Все время тихо стучать?
А может и смерть не отстанет,
И будет за дверью стоять?

А если внутри дремлет сила,
Способная мир превратить
В потоки белого пепла,
Что сможет на ветре остыть?

Но если отдаться мгновеньям,
Забыться в себе и уйти,
То можно в кровавом рассвете
К руинам родного прийти.

Разрушить в коротком мгновенье
Счастливую жизнь...

Я печь Освенцимского крематория,
Я жру людскую плоть: видать так надо?
И застилаю окружающую территорию
Густым и черным дымом, тошнотворным смрадом.

Я ем замученных, расстрелянных, удушенных,
И обессилевших от голода, живых детей,
И днем и ночью мое чрево равнодушное
Готово в дым и пепел превращать людей.

Мой голос - крики заживо сжигаемых,
Шипение горящих тел, их треск,
Лязг ржавых створок, часто открываемых,
Гул пламени, отбрасывающего злобный блеск.

Из кирпичей я грязно...

Отстранённость взорвалась,
И осколки разлетелись.
Полная ночная власть.
Боже мой, какая прелесть!

Вот костёр и сучьев треск,
Всплеск любовных отношений.
Звездолунный в небе блеск,
Время наших увлечений.

Взорвалось что, то пропало,
Будем нежиться до зорьки.
Всё равно нам будет мало
Чувств, осколки слишком колки.

След израненного транса
Утром пышет перед нами.
Пережив штрих декаданса,
Ренессанс блестит перстами.
-
Сергей Прилуцкий, Алатырь, 2013-2017

притянула меня ты проснувшейся почкой
красотою твоею весьма поражен
я подумал, расти, раскрывай лепесточки
и хочу лишь одно не попала б в вазон

Не хочу уходить со двора –
Ночь тиха и сверчки кокофонят.
Можно так просидеть до утра
И наслушаться разных симфоний!

Вот один, самый смелый скрипач,
Заиграл на листе винограда.
Так старательно скрипку наладил,
Что мне слышно, как струны скрипят!

И сидит где-то рядом – Она,
Для которой мелодия эта
Вдохновеньем любви создана,
Но скрипач не дождался ответа.

Рядом кто-то ещё заиграл
И мелодию вывел покруче.
И в раздумьях Она до утра –
Кого выбрать и кто из них лучше!

В...

О как прекрасен этот свет,
Я вижу в этом облегченье
То, что закончилось мученье,
Настало утро для побед.

Вокруг цветы и аромат,
Который сердце раскрывает
И нежным запахом питает
И из души выводит яд.

Я слышу голос соловья,
Что у реки поёт красиво,
Аж приутихла сразу ива
И даже высохла слеза.

И от рассвета луч в груди
Который душу заполняет
И написать меня толкает,
Моё признание в любви.

конец.

Человек боится тьмы?!
Но и Света он боится тоже
Он в желаниях завис,
Что-то нас всегда тревожит

Что за чудный пародокс
Человек боится Света?!
Долго он в подвале рос
А Человек ведь есть ракета

И вдыхая воздух пьяный
Раскрывая крылья –ветер
Наполняясь белой праной
Человек созданье Света!

Бывает в жизни всякое, конечно
Но если не везёт, то...Боже мой!
Она - "жистянка" - крайне быстротечна.
Так часто утверждает мой герой.

Он мне давно поведал эту сагу,
И в тайне не просил её беречь.
Оно, быть может и не передряга,
А впрочем... Вот его прямая речь:

- Ты ж в курсе, я от рыбы - сатанею,
Люблю её, заразу, хоть убей!
Мне волю дай - я спал бы вместе с нею...
Да, что там..! Рыба - всё в судьбе моей!

Селёдка ли, хамса ли, что угодно -
Нет разницы, рубаю всю...

...прекрасны состояния земных, обыкновенных, Сущностей!
Вот КАМЕНЬ.
...твердый и холодный, — в утро дня осеннего.
ОН. Камень... Твердой сущностью своей
вселяет в душу теплую уверенность:
ЗЕМЛЯ — надежный дом.
...а быстрая Вода?
Холодная, опять же, осенью...
Она. ВОДА...
В течении своем беспечно устремленная,..
уносит наш неугомонный Взгляд сознания,.. прикосновение руки...
ОГОНЬ!.. Он — вещий,.. издревле.
О чем-то шепчет... В треске,.. плещет пламенем...
Бросает искры!.. Чтобы...

Я творю..., неизменно впадая в раздумья,
что, по доле, с лихвой, предъявляют злой счёт...
Жди ж, Шекспир, и тебя, Гений Мой, Вольнодумия,
запростяк ( коль захочет )...- к рукам приберёт!
И не будет нелепых дерзаний-сомнений,
что бездарным Титанам — всегда — по нутру...,
а, тем паче, в блужданиях ночных рассуждений,
осуждающих разума бред..., поутру...
Вот и Пушкин, попавшийся некогда..., как-то...,
чрез мои же пародии ( Мне же — сверх мер! )...
А теперь, не пора ли встряхнуться, де...