Желтеют листья

Я путаю пальцы,
Я путаю вены,
Я путаю стены,
Свой собственный голос.
Откуда-то сверху
Врезаются мысли
И пишут по белому
Медленно черным.
В котором пространстве,
В которой системе,
В которой постеле,
Я вижу животных.
Отсутствие тела,
В присутствии тени,
Но кто объяснит мне
Что здесь происходит?
В разбитой посуде
Валяются мысли,
В растоптанной сути-
Стихи и окурки,
Но я так хотела
И значит так надо
Гнилая помада,РУМЯНА И ПУДРА.
Я комкаю листья,
Как ветер бумагу,
Никто не...

Листва на дереве шумит,
О чём она мне говорит?
Она твердит сейчас своё,
А я… Мне не понять её.

Шелестит на дереве листва,
Шепчет мне какие-то слова.
Для того, чтоб в этом разобраться,
Мне необходимо постараться.

К шелесту прислушиваюсь в муках,
Я сосредоточена на звуках.
Я сосредоточена на главном,
Но уже кружатся листья в вальсе плавном.

Я пытаюсь их ловить руками,
Если не словлю, что будет с нами?
Не смогла услышать их рассказ,
Может быть увидит что-то глаз?

Облетают...

Неоконченная пьеса для классической гитары…

Белый шиповник мой преданный, верный товарищ.
Листьев резных изразцы за оконным стеклом.
Давний свидетель душевных и прошлых пожарищ.
Дай мне забыться багряным осенним вином.

Белый шиповник и терпкая сладкая вишня -
Палыми листьями в памяти призрачный след.
Грусть, одиночество. Счастье и радость - излишни.
И в небесах журавлиный, прощальный балет.

Белый шиповник, листву оплела паутина.
Кокон души закупорил печатью вино.
Лето...

Я не раз и не два говорила слова,
О которых потом так жалела...
Но прочитана тяжких камней-слов глава,
И почистить листы захотела.
Очищаться от слабостей - каторжный труд,
Устаю и душой я, и телом.
Опускаются руки, и думы зовут:
"Не трудись. А зачем? Надоело…"
Но гоню эти думы, и камни-слова
Я дроблю, пусть порой неумело.
Я себя укорю, где была неправа,
Истреблю слабинУ, и - за дело.
И потрепанных гневом и страхом листов,
Что души выпивали чернила,
Не останется скоро - себя поборов...

Мы - два героя нашей вечной сказки.
На 95 листах,
Держась за руки, писали вместе,
Те строчки о прожитых днях…

Вот первый лист и первая страница сказки,
Той сказки о большой любви.
Моя рука, дрожа твою сжимала
У вечного огня любви.

И первый поцелую божественною силой
Наполнил жизнь мою тогда,
А сладких губ твоих касанье
Я не забуду никогда.

Сурово, но мы тогда еще не знали
Как долго будем свой рассказ писать.
Мы, переворачивая страницы, жили
Пока листов не стало 95…

Я так...

Забыв и рощу, и природу, лист Каштана – прорезной,
Рвался в небо, словно, к Богу, тленно пал, увы, с листвой…
С той, что украшала крону, шелестев осеннею порой,
Сменяя краски, понемногу, разоряла у листа покой…

Листок покинул и Берёзу, он поменьше, но златой,
Залетев на твердь литую, прилип по милости такой…
Которой – утвердивши позу (стать зияла слабиной),
Идиллия, отведя угрозу, листок вселила на постой…

Дунул ветер в полну силу, лист Каштана – прорезной,
Превознёс на ту витрину...

Вечер распахнулся веером сиреневым,
сумерки навеяв на Москву осеннюю.
Суматошный город тихо засыпает:
улицы пустеют, звуки замирают.

Шепчутся чуть слышно на деревьях листья.
Им бы поскорее с сумерками слиться,
чтоб от глаз нескромных, городских укрыться,
чтобы до рассвета чутким сном забыться
и не слышать визга тормозов машинных,
выкриков клаксонов бешеных, звериных,
топота прохожих, грохота трамваев…

Листья засыпают, листья опадают.

Жизнь проста как белый лист бумаги
и пресна, как слой засохшей глины.
Просто кто-то странный и голодный,
страждущий и не совсем невинный
начинает рисовать рукой холодной,
обуздав бредовый нрав отваги.
Он рисует образ человека,
наделив его умом, душой и сердцем,
обрамлянт берегами чувства-реки,
приоткрыв скупой надежды дверцу.
Он любовь бросает в виде солнца
на свой лист, и солнце это светит,
а глаза - прозрачные оконца -
зеркалом души нещадно метит,
и они, вбирая всю картину...

Тревожен шёпот листьев ночью,
Как SOS, затерянных во мгле…
Какому страннику пророчат
Кружиться, падая к земле?..

Оторван лист. Им ветер вертит…
Он нежен, провожая в плен
Объятий, что зовутся смертью,
Навстречу ритму перемен…

Он искренен в последнем танце…
Как элегантный русский князь,
Начистив сапоги до глянца,
Слетел с крыльца и месит грязь…

Тревожен шёпот листьев ночью,
А ветер, знай себе, летит…
Кивает тем, кто жив и прочен,
Танцует с тем, кто слаб и спит…

Вспомни.
Ночь: лунный люминесцентный ветер в закутке
Бетонных стен, охраняемых фонарями.
Оглянись. Образы за стеклом.
Здесь.
Листопад, будто треск костра и хруст гравия.
В развалинах храма
или сельского магазина на пустыре.
Детство: змея, живущая в черепе.
Солнечный свет на подоконнике, было.
Судьба. Грунтовые воды в паузе между
прошлым и прошлым.
Судьба – это змея, прижатая рогатиной
прошлого и прошлого, –
впечатана в камень.

II

Прильнув всей кожей к земле,
Украшенной...