Желт

Мир с приходом ноября,
Точит осени края,
Мерзнут голые деревья
Ночью, в свете фонаря.
А на ветках пятна гнезд,
Будто россыпь черных звезд:
Парк кичится перед ними
Белоствольностью берез.
Яркий месяц в ноябре
В тучах, словно в кобуре,
И стреляет метко - редко
Желтым светом по земле.
День приходит, точно вор,
В зал суда на приговор:
За украденное солнце —
Под статьей с недавних пор...
В сонный, утренний туман
Я вхожу, как в древний храм.
За собой таскаю душу
По священникам...

Кричало солнце красно - желтым,
А чья - то сильная рука,
Вращала землю. Мир был теплым.
Спускался вечер,
И в бока
Высоких, словно горы, зданий,
В рекламный щит, или в плакат,
Лишенный всяческих страданий, -
Лениво прятался закат.
А я стоял на тротуаре
И все смотрел, смотрел, смотрел,
Как в этом ласковом пожаре
Весь город, словно угли, тлел.
И все казалось безупречным,
И все казалось мне родным.
Всем своим видом
бессердечным...
Всем своим видом
неживым...
...но утром город...

Взгляды устремленные на тебя
собираешь в охапку,
подбрасываешь вверх,
словно ворох осенних листьев.
Они разлетаются
желтыми птичками,
странными стихами,
нелогичными
мыслями,
превращаются в домики,
в сонники, в ветер,
в капельки минут,
преобразующих сияющие звездочки
в заглавные буквы и происшествия.

Наблюдаю как растет на листке
этот оживший маленький мир,
он словно растение вытягивает лепесточки
к теплу людских душ.
Расщедрилось сердце, застучало,
вынув барабанные...

Четыреста шестьдесят седьмой опус

Меж созвездий лилеи цветут,
Взнимем лики в холодную млечность,
Аониды хотя ли почтут
Май пенатов и нашу увечность.

Се юдицы опять веселы
И о них злые вдовы мелятся,
И гнетет вековые столы
Желть цветков, и оне веселятся.

Здесь любили и мы пировать,
Сгнили яства и сад неутешен,
Хоть явимся еще - обрывать
Звездный цвет с мертвожелтых черешен.

Четыреста шестьдесят восьмой опус
.
Золотыя шары отисним
Тонкой нитью червовой ли...

Как и вчера, в моей комнате тихо,
Сквозь желтые шторы сочится волна
Из пыли и грязного света, что лихо
Пронзает мне голову, словно стрела.

Единственный звук, что я слышу – размеренно,
Капля за каплей стекает вода
В чугунную ванну. Но все это временно,
Я жду с нетерпением часа, когда

Мне в дверь позвонят, и смехом зальется
Пространство скитания жизни моей,
И счастлив я буду, жизнь снова начнется!
Но вновь тишина… В груди стало больней.

Лишь иногда мне становится легче,
Ведь...

посылает одуванчик
в небо беленьких детей
что оденут
желтый саРАфанчик
дабы было в свете
веселей

Фурункулы души набрякли, прорыва нет и силы все
иссякли, крови и той не стало, лишь лета, зелень по-
крывало, и синь небес и блеск луны в ночи: красна,
желта, спесива, чем выше, тем и меньше, грива, ржа-
ных хлебов и тополиный пух и одуванчиков испуг, ор-
гана переливы, под фонарём листвы, игривы, Бах...
А что потом? За ним, пустырь, лишь джаза, рока стон
и штырь, попсы и классики другой, народный пляс, по-
шли за мной, два санитара, вяжут руки, всему свои
испуги, глас, галлюцинаций...

В поле белые цветы
Расцвели ромашки.
Солнцу преданы они
Чудные близняшки.

Лепесточки как сердечки
В желтом обадочке,
Элегантные цветки
С тоненькою ножкой.

И куда не посмотри
На ветру качаются,
Словно кланяясь земле
Нежно улыбаются.

Пчелки весело жужжат,
Шмель опохмеляется,
Дивный вкусный аромат
Нектаром разливается.

Лета лучшие цветки
Белые ромашки.
До чего же хороши
Дивные милашки.

Осень, осень, дожди и туманы.
Опадает засохший листок.
В сонном небе из птиц караваны
Покидают родной уголок.

В желто-серый немножко крови
Добавляет осенний божок.
Небо хмурит свинцовые брови
На промокшие нитки дорог.

Сердце плачет с унылой тоскою,
Навещая на кладбище мать.
Умерла она этой весною,
Не успев мне о главном сказать.

Осень, осень, дожди и туманы.
Опадает засохший листок.
В сонном небе из птиц караваны
Покидают родной уголок.

Больница, палаты, здесь много людей.
Они как солдаты отчизны своей.
Их раны страшат, инфаркты, гангрены.
У них на руках проколоты вены.

Жизнь с виду простая – лечись, дорогой.
Сначала вас встретит приемный покой.
Потом по палатам бойцов разведут,
Создав для болящих покой и уют.

Березки за окнами треплют ветра.
Таблетки в коробке несет медсестра.
Здесь капельниц строгих отважный отряд.
А койки-каталки о чем- то молчат.

Как хочется это забыть в страшном сне.
И просто, без мыслей...