Железный

фонарь стоял качаясь,
и лампа трепыхаясь,
свет от нее шатаясь,
светил во все углы.

он думал о влюбленных,
бежавших окрыленно,
к железному столбу,
хоть бей их всех по лбу.

приходят и приходят,
цветы с собой приносят,
кругами вокруг ходят,
и что-то говорят.

что мало перелесков,
с подъезда гонят с треском,
ах бедные влюбленные мои,
ну,ладно стойте тихо болтайте о любви!

а я посплю немножко,
одним глазком сторожко,
за вами присмотрю,
а лишних разгоню!

Пойми, солдат, что здесь Чечня и смерть.
Ты видел ли придурков вроде нас?
Дай тишины – там, дома будешь петь,
а дырка – в лоб – сегодня и сейчас.

Мне шифрограмма – нынче на постой
в селенье встанет важный голова,
ты думаешь, что связь была с Москвой,
ты веришь в связь? – протри глаза, «сова»

Не стану говорить, кто приходил,
он осторожен, словно чёрный жид,
его семью чич ихний порешил,
вот от того наш жид к нам и спешит.

Страшна не кровь, а правда на войне,
да залупи себе на...

Запах чьмх-то носков в поезде,
И вонючего кофе, что носит провоник.
Сейчас уже без двадцати восемь,
Еще всего минута, и мне пора выходить.

Собака без задней лапы на вокзале,
Грязная бабушка-дворник сметает свои мечты.
Зеленые деревья вокруг насажены,
Я уже на улице - пора иди.

Мост, под ним рельсы с составами,
На железных дорогах аварии - к чёрту.
У меня есть тоже свои аварии.
Буду ремонтировать свою дорогу.

Вонючая лавочка, обгаженная
Бездомными убогими пацанами...

Счастья зыбкую тонкую ношу
я сжимаю легонько в ладонях.

Ведь тебя никогда я не брошу,
заберу лишь частичку с собою.

Ночь растает и с ними печали
в лету канут в железных оковах.

Ведь с тобою мы все-таки знали,
Что наступит Рассвет над Землёю.

Е.В.

Спотыкался, упорно шёл к цели
Унижался во время пути.
Подхалимы во славу пели
А на сцене дарили цветы.

Что карьера? Терниста дорога
Много кочек, подводных камней.
Трудный путь от родного порога
До забвения вчерашних друзей.

Одолела беззубая старость
Потускнели былые глаза.
Сцена в жизни, всё что осталось
Накатила обиды слеза.

Обесценились нынче награды
Постарели лицом, не беда.
Кто лежит за железной оградой
Не нужна им в стакане вода.

Валерий Куроленко.

Стальная дорога, ничуть не устав,
Сверкает в жару и в мороз.
И тянет по рельсам огромный состав
Трудяга – стальной тепловоз.

Вот Север. Зимой не попасть нам туда
И судно уйдёт на прикол.
Но лёд проломает почти без труда
Огромный стальной ледокол.

Я знаю, и космос легко покорит
Металл, что отлил нам завод.
Искусственный спутник над нами летит,
Идёт по Луне луноход…

С металлом по жизни придётся шагать
Любому, ну как ни крути!
На койку железную валишься спать,
И утром – к...

Уступайте сиденья старшим...
Руины социализма!
Морализаторского фашизма!
Что б одинаково плохо "всем нашим!"

Женщина!
Вы беременна?
А то ищу, кому бы место уступить!
Нет пожилых, да и детей нет временно,
а хочется народу послужить!

Эй, дедушка!
А вы не пожилой?
Не оскорбитесь ли, раз вас таким сочту?
Нет не сочту!
Тогда садитесь, боже мой!
Вам не стоять же здесь, как городские краны!

Они железные,
и ног у них и нет,
а значит, и ходить они не не могут,
хотя и...

Давно в Рассею «чартом» не летала
Бабушка Яга -
Сломалась ступа, пенсию не платят,
И болит нога.

Куда ж ей по рассейским-то дорогам
С костяной ногой?
Была б не против дураков «погладить»
Железной кочергой!

Да только этим-то и горя мало
От колдовства и чар,
Куда сильней Яги пары бензина,
И с матом – перегар.

Тут «травкой» бабку обдымят,
Там брага в потолок бабахнет...
Повсюду русский дух,
Повсюду Русью пахнет!

Там, где бревенчатые сени,
там, где дубрав широких сень,
глядит поэт Сергей Есенин
с портрета в наш грядущий день.

Руси крестьянской он не видит,
гудит гидролизный завод.
Народ наш (мухи не обидит),
теперь в жестокости живёт.

Авто железные с бензином.
Товарно-денежные дни.
Здесь мать давно не ладит с сыном,
чужими сделались они.

Козлиные торчат бородки,
рога и хвостики торчат.
В горячке белой, после водки,
наш мир, как будто бы, зачат.

Прости же нас, прости убогих.
Живи...

Мелькают нити проводов.
Свистит состав, туманы сея.
А на распятиях столбов
кровит закатная Рассея.

Лес отбежал и почернел,
и поезд жёсткими губами
целует бронзовый удел,
пропитанный насквозь хлебами.

Спешат косматые стога
укрыться за хвостом железным,
змеёю скользкою река
ползёт от взглядов бесполезных.

И то ли контуры машин
пылятся, съехав на развилку...
а, может быть, Рубцов, Шукшин
уходят от путей в обнимку.

Трепещет шторка всякий раз...
Колёса ритм чеканят мерно...