Железная леди

Дети спать пораньше лягут
В день последний декабря,
А проснутся старше на год
В первый день календаря.
Год начнется тишиною,
Незнакомой с прошлых зим:
Шум за рамою двойною
Еле-еле уловим.
Но ребят зовет наружу
Зимний день сквозь лед стекла -
В освежающую стужу
Из уютного тепла.
Добрым словом мы помянем
Года старого уход,
Начиная утром ранним
Новый день и новый год!
С. Маршак

КЛАДЕТ ДЕД МОРОЗ ВСЕМ ЗАЙЧАТАМ ПОД ЕЛКУ…

Н. Стожкова

Кладет Дед Мороз всем зайчатам под елку
По...

Как надоела эта ложь...
Печаль непрошенных страданий...
В стакане лед, а в сердце нож -
Тоска и горечь расставаний...

Да пусть горит оно огнем...
Пусть все исчезнет, испарится...
Опять..опять ошиблась в нем,
Себе позволив вновь влюбиться...

Как я устала жить тобой...
Зачем ты мне? Ты призрак рая...
Ты мне не нужен, ты не мой -
Себе который раз внушаю...

Опять твержу: оставь, забудь...
Все тщетно: жалки все старанья...
Лишь безразличья зная суть,
Узнаешь слезы и стенанья...

Я смотрю в окно и вижу
Мир сквозь тонкий лед стекла –
Клён ещё вчера был рыж ий,
А сегодня вся стекла
Краска в грязь.
Стекает с неба
В лужи мутная вода.
Осень – быль,
А счастье – небыль.
Осень – это навсегда.
И почти не веря в чудо,
Я на свечки променял
Всё,
Но болен Бог простудой
И ему не до меня.
Я смотрю в окно -
Лишь ветер
Счастлив, листья теребя…
Осень в целом белом свете.

Осень там,
Где нет тебя.

форель уже разбила лед
и хрусткая блестит слюда
течет лучей рассветных мед
стекает мне в ладонь а там

сидит ожившая печаль
бьют бархтитистые крыла
и словно вязкость янтаря
и словно чей-то главный код

я все пытаюсь разгадать
и бабочку освободить
писать так сложно о любви
еще тревожней полюбить

Тоннаж водоизмещенья – два столетья.
Гранитных палуб переворот дворцовый.
Вооруженные архангельские дети
Безумно верят – будет все по-новой.

Прощальный Блок встречает Незнакомку,
В литературном круто набирая весе.
Есенин пишет Церкви похоронку.
Стреляет из орудья ржавый Крейсер.

Телеграфирует Ильич во все отряды;
И дирижирует наганом комиссар
Симфоньей лютого убийцы-листопада,
Лампаду века разбивая – в дар.

Трещит, как лед, паркет под каблуками
Красноармейских кованых сапог...

Я та, кто я есть. Звонкая сталь
Закована в плотный доспех;
Топот подков, уносящийся вдаль,
Жаркая сладость утех.
Ветер в ночи, дуновения счастья.
И скорби жестокий буран.
Я меч, что к утру защит от напасти,
Ценою собственных ран.
Я радуга в небе. Я шёпот гор.
Убийство в звенящей тиши.
Я ведьма, что взойдёт на костёр.
Я пламя упрямой свечи.
Я – Небо. Я – Гром. Я – Взрыв в вышине!
Я – отзвуки птиц, отвечающих мне!
Я – беглый преступник в чёрном плаще,
Я – хитрая леди с клеймом на...

Однажды любовь пройдет,
Забудется словно сон,
И сердце покроет лед,
Но это все будет потом…

Однажды не станет чувств
И будет тогда все равно,
Что где-то внутри я пуст,
Но мне далеко до того…

Однажды желанья уйдут,
И страсти померкнет свет,
И станет все серым вокруг,
Но лишь через много лет…

Однажды все мысли сгорят,
Закончиться мой рассказ,
И просто потухнет взгляд,
Но это потом… Не сейчас…

Однажды иссохнет кровь,
И в сердце исчезнет ток,
И тело умрет, и вновь
Я встану...

С чужих слов нарисованный образ,
А в твоих глазах пляшет огонь,
И на теле узоры мороза
Разрушает теплом ладонь.

В тишине черно-белых чувств,
Страсти свет разгоняет тени,
Но изгиб посиневших уст
Выдает в нем иней сомнений.

Твой огонь стены льда грызет,
Но за ними лишь снега пустыни,
И касаний огонь тушит лед
Его кем-то придуманной жизни…

Я не умею говорить,
О том, что чувствую в душе.
Не потому что не люблю.
Мне тяжело довериться тебе.

И я ступаю на застывший лед,
Боясь услышать треск в ответ.
И каждый шаг дается мне,
Как новый пламенем ожог.

Я не могу и не хочу
Рассказывать тебе о всем что происходит,
Потому что потерять тебя могу.
Слова так часто ранят и разводят.

И каждый раз твердишь ты мне,
Что разговор всего важнее,
А я молчу в ответ тебе,
И мыслям хочется на волю.

Но мысли отпустить не в силах я...

Наконец, пришла волшебница –
раскрасавица Зима.
Над притихшим лесом вертится
снеговая кутерьма.

По полям поземка катится,
реки спрятались под лед,
и метель о месяц гладится,
как пушистый, белый кот.

На ночных московских улицах
пусто. Только фонари
зябко ежатся, сутулятся
в ожидании зари.

Ветер воет, вьюга бесится.
В страхе думают дома:
«Заколдует нас волшебница –
распроказница Зима».