Желчь

Ведёт в горизонт пути лента,
Там встретились Небо с Землёй.
Проложен сей путь давно кем-то,
Надёжен, но всё же не мой.

И я не пойду, наступая,
В чужой след, к мечте не моей.
В другом месте Небушка края,
Свою отыщу средь дверей.

Чужой Рай нам стать может Адом,
И будет в нём горьким как желчь,
Плод сочный не с нашего сада,
И будет тоска душу жечь.

Лишь выбрав по кОмпасу совести,
Своё направленье пути,
Пройдя сквозь проблемы и горести,
Смогу к горизонту дойти.

Там...

Не трать себя на пересуды,
Горька не правда в них, а желчь.
Пустое всё, нас всех забудут,
Не стоит словом людей сечь.

Пустое всё — нас жизнь рассудит,
Всем за своё воздастся нам.
Плохому верят быстрей люди,
И цену знай своим словам.

Не надо — осуждать кого-то,
С себя самих — судить начнём.
У всех, свой потолок полёта,
И не ищи изьян ни в ком.

Жизнь коротка и в ней пустому,
Не дай, зря время её сьесть.
Поддакнув сплетни слову злому,
Измажешь этим свою честь.

Не трать себя...

Пред горящей водой

Вновь согроздья Божеские тают,
Гасится ночной небесный свод.
Были зелены -- и облетают
Липы над слюдой дремотных вод.

Прель в осадке, мраморность покоит
Хор светил, к паденью их клоня.
«Ран» ли выжег скорбный целлулоид:
Линза пленки свилась в желчь огня.

Будто август милованным летом
Умер и в аркадиях воскрес,
Чтобы заварить их крепким цветом
Спитый блеск термических небес.

Музы эти гроздия хранили,
Свечки для помазанных блюли,
Золотом сирийским...

По воле звезд сходящие с ума,
Не осознать, пока, им всех мучений.
Не слышат сердца изречений,
Пускай научит всех зима.

Уран щекочет Овна нервы,
Нарежет лезвием ремни.
Сопротивляйся и прими,
Смотри, кто лижет блюдо первым.

Ужасно слышать зверя бред,
Страшнее тем, кто строит козни.
Вбивая в крест все те же гвозди,
Взывая на подмогу Свет.

И там они на крест взирая,
Поддались панике толпы.
Рождая черные псалмы,
Вбивая в тело желчь камнями.
Мы сечены за правду днями,
Да будут...

И снова боль… И снова ранят душу,
Слова пустые, зависть, желчь и яд.
Но знайте вы - я мира не нарушу,
И не сверну с дороги я назад.

Мне по лицу ударят – я отвечу
Улыбкой теплой. Объятием души.
Я обогрею, всех с добром привечу –
Ну а потом поплачу я в тиши.

И не понять мое больное сердце,
Не разгадать тоски в моих глазах.
Лишь посыпать мне раны будут перцем,
Жечь боль мою пожатием в руках.

Шучу, щажу всех я, отныне, кто окружает нас
наверняка? без раздражения и лажи, не всё?
где отблески, куражи? чего я не хочу? не мрачен,
не впадая в ярость, без гнёта мысли налегке,
я оптимист, и в малом вижу счастье, и двух
одежд нам не сносить в ненастье? и нечего про-
шу вас голосить, да, лесть кругом, маразм, преда-
тельство, кручина, для тех кто, мерзок сам, при-
чина в нас, а не в тиви, ты беса постарайся, изго-
ни, а свято место пусто не бывает?
- А если пуст?
- Займут тебя...

Когда мелкие дрязги постыли,
Затеваю я крупный спор.
А чего б вы тогда писали
Если б я не встревадээл в разговор?

Я одною ногою в могиле,
Впереди только тленье и мрак,
Но поспорить пока что я в силе
С рассуждающими не так.

С кем ещё и о чём бы поспорить,
На кого бы излить свою желчь,
Развести её жуткую горечь,
В бесполезные споры вовлечь?

Не богат я, но денег хватает
На бутылку хмельного вина,
Что сдружиться с врагом помогает
И правдивым быть с ним до конца.

Если чувства...

весна бездарна.
у нас есть лето.
за покрывалом
тень пистолета.
умом петляет
слепая дура,
моя культура.

кто был,
то знает
такое дело.
налипли ставни.
и в окнах тело.
а в полдень космос,
в палатке термос,
и нам хотелось…

намокли грёзы.
проснулись хмуро.
в кладовках вечность.
продли беспечность.
уйди в конечность.
дни скоротечны,
а ночи млечны.

весна живая.
весна босая
в холодну воду ушла нагая...

а я весь мёрзну.
я недогрел её,
кивая.

что надо сделать...

Я смотрел.

Я смотрел на тебя,
Как углы твоих губ изменялись.
Ты смотрела так мило, любя,
Мы над трудностью жизни смеялись.

Я смотрел, как глаза,
Насыщались волшебным сиянием.
Как катилась спокойно слеза,
Этих крайности чувств мы совсем не стеснялись.

Я на взгляд твой смотрел,
Глубина убивала собою банальность.
Нас реактор невидимый искренне грел,
Придавая приятную телу румяность.

Постепенно ушла эта боль,
Что терзала нам душу нудящим шипением.
Ты уже без боязни открыла...

«Как лист увядший падает на душу»,
Гнетёт тоска, окрашенная в желчь.
Поэту не судьба глаголом жечь,
Когда его низводят до кликуши.

Хлебнул из чаши горькой - полной мерой,
Прощай теперь, безумный Арканар!
Ты раскололся, как хрустальный шар -
Запечатлённой в памяти Химерой.

К чему слова? Они – пустая пена,
И солнце в небе, словно бледный блик.
Бессмыслен путь из тупика в тупик.

Всё кончено, забудьте про Цурэна.
Исчез Цурэн, остался только лик –
Отверженный поэт, его двойник.