Жажда сушит душу

Я закрою душу на замОк,
И от друга, и от злых врагов.
Часть её оставлю между строк,
Тихих, незатейливых стихов.

Клонит в сон и думать неохота,
Но уйдёт сон лишь глаза сомкну.
Бог меня лишил его за что-то,
Знать бы, чем исправить мне вину.

Я иду, не шаркая подошвой,
Как и все я — я середнячёк.
Я и не плохой, и не хороший,
Во мне всё есть, но всего чуток.

Всякое во мне и мне не чуждо,
Жалость и сочуствие к другим.
Просто их проблем и забот груда,
Грузом раздавить смогла своим...

Рукой поэта водят духи,
Печали, радости и снов.
И он богатства и разрухи,
Не знает тягостных оков.

В душе поэта лёд и пламень,
Покой и буря, грусть и смех.
Несёт в ней святость греха камень,
Сквозь неудачу и успех.

Пространств Вселенных миллионы,
В душе своей создал поэт.
Ей взгляд Распятого с иконы,
Дал Даром, вдохновенья свет.

В поэте чистота младенца,
Бродяги грех, ум мудреца.
Огонь неистового сердца,
И Дар, частицею Творца.

Поэт — не звание и должность,
А состояние...

Пообещавши, не свершивши…-
Отнюдь не лучший эпизод –
в судьбе любой…- Душа, съязвивши
( А ей, с рассвета ли – в расход? ),
себе признаться сможет, сразу,
через мыслительный процесс,
где, строгость дум – не по указу,
под их разительный эксцесс,
что угасает, спозаранку…-
Ужели, чтоб набраться сил?
А если так, то, вновь, подлянку,
в ночи творить…- Застынь, Эсхил,
в своей «трагедии» Европы
( Где ты, как будто бы, Отец! )…
И прочие ( А-ля Эзопы! ),
факт: призраки веков…- Венец,
здесь...

Лишь в конце мы понимаем:
Жизнь прожили спустя рукава.
Всё, что можно, от нее хватаем,
Надрываясь, не жалея себя....

А душа устала от борьбы.
Она ведь очень нежное создание.
Услышьте же ее мольбы:
Ей хочется любви и понимания.

И слышу нежность в голосе ее,
Бывает, что она мне возражает.
Душа кричит: "Смени свое жилье,
Беги туда, где счастье воцаряет."

Я знаю, что она не виновата,
В падениях моих с огромнейших вершин.
Зато душа моя сейчас свободна и богата,
А я по жизни...

Болеть – болею, только дождь и гром
Здесь не при чём. Микробы – статус-кво
Хранят, как скопидомы – мастерство,
В расчёте на эффектное «потом»…

Душа болит! Скривился эскулап,
Промолвил: «Орган – тёмный для науки,
Его придумал, изнывающий от скуки,
Хозяин, для того, чтоб глупый раб
Не мыслил ночью тёмной о разбое,
Берёг бы то, чего в помине нет,
И перед телом отдавал приоритет
Дурацкому душевному покою».

Возможно, мой безбожник, ты и прав…
Смешны попытки в граммах взвесить душу...

Усмирительной рубахой,
Жизни доля мне была.
В конце ждала смерти плаха,
По судьбе, сквозь боль вела.

По ночам меня пытала,
Тьмой бессонной маяты.
Днём, сквозь время спешкой гнала,
В ложь придуманной мечты.

Говорил с самим собою,
Я сплетая вязь стихов.
И таким, как есть, душою,
В них остался между слов.

Временам моим не нужен,
Был мой стих, а с ним и я.
В них рассеивал мир души,
Сутолокой бытия.

Живой плоти нет без боли,
Душам вольным тесно в ней.
Им темницей жизни доли...

Что ж такое с людьми происходит?
Злоба, алчность сжигают сердца.
Многих страсть за собою уводит,
Пропадают они навсегда.

Чтобы в шкуре подольше храниться,
Телу было б теплей да сытней,
Предаётся душа, без постыдства,
Ум во лжи забывает о ней.

А бездушное тело погибнет.
Плоть крепка, да ведь это обман.
Ну, а ум всё считает наивно,
Только он лишь всему голова.

Но безумие телу опасно,
Может много возникнуть проблем,
Осознать это надобно ясно –
Ум всего лишь души инструмент...

Тело – это просто тлен,
Лишь душа велика.
Но берут порою в плен
Душу телом сытым.

И душа в плену телес,
Словно птица в клетке –
Корм всегда, но нет небес,
Не присесть на ветке.

Не воспеть свободы миг,
В высоте звенящей,
От души, сорвавшись в крик,
Песней настоящей.

Не взглянуть из-под небес
На красу земную,
Океаны, горы, лес
Иль пустыню злую.

Не встречать, не провожать
Солнышко с зарёю…
Сытость с ленью будут звать
Душу за собою.

И пойдёт душа в распад…
Тело ж, в...

Небо душу прости и из тела,
Отпусти, ей во мне тяжело.
Не хочу, чтобы в нём с ним старела,
Она миру отдав всё тепло.

Её тело собою сковало,
Нет свободы движения ей.
Места ей, в нём давно уже мало,
Скучно ей, здесь со мной средь людей.

Время плоть, старит необратимо,
Жизнь полна бесконечных забот.
Странно — в ней я, но всё ж меня мимо,
Её время, куда-то течёт.

Нет для времени стен и запоров,
И везде, нас состарит оно.
Но состарится тело, а норов,
Всё такой же — шальной всё...

Меня не станет, украдут,
Присвоят, к своему припишут.
То, в чём был мысли моей труд,
То, чем душа живёт и дышит.

Что ж, пусть крадут — я не страдаю,
Души — в строке не подменить.
Я в вязь стихов её вплетаю,
В них вечно, будет она жить.

А слава с девкою гулящей,
Сравнима — чувством коротка.
Она не знает настоящей,
Любви, на вечные века.

Был не прибит, а лишь привязан,
К кресту судьбы своей, душой.
Тот, кто дней жизни врал рассказом,
О снах своих, строкой чужой.

Проходит...