Жар огромный

Меня не возведут в поэты,
об этом думать не хочу!
Ты смолкнешь над моим сонетом,
на миг подобна палачу -

Пока глаза твои не вижу,
я не могу узнать ответ:
Судьбой обласкан иль обижен,
меня ты любишь или нет.

Но ты молчишь!.. И пауза огромна!..
Заполнила всю комнату она!!!
В ней сердцу неуютно, беспокойно!..
Его тревожит эта тишина!..

Но вдруг порыв и поцелуя пламя!
Сомнения исчезли навсегда!
Как ни было нам трудно временами -
минуту эту нам беречь года!..

Es sheint mir, dass gefallene Soldaten,
Die man sehr lange noch erwarten wird,
Grabstaette nicht im Feld gefunden hatten –
Sie ziehen, als die Kraniche im Wind.
Bis heute noch seit den blutroten tagen
Hoert man von oben irhen shrillun Ruf…
Vielliecht darum kann niemand etwas sagen
Als dieser Zug sich oben langsam ruert…

Ich sah sie abends oft forueberziehen,
Sie schnuerten meine Seele schmerzenvoll…
Dort unter ihnen ist ein Platz geblieben,
Ein kleiner Platz, den ich einnnehmen soll...

Железноводск расположился у подножья гор.
В зеленую одежду пышно и игриво
одет, куда не бросишь взор.
В нём дружат времена:
вот зданья из стекла бетона,
а рядом из простого самана,
живая старина для низкого поклона.
Железноводск – источник вдохновенья,
соединяющий духовный мир,
художников России возрожденья
с богатою палитрой лир.
Железноводск вошел в тысячелетье смело
со здравницами лучшими народу,
с огромной верой в будущее дело,
и посвятить ему готовы Оду.
Железноводск...

В заповеднике одном
Егеря служили.
В красном тереме своем
Беспробудно пили.
Но в один прекрасный день
Кончилось спиртное,
И пришлось бригаде всей
Выйти из запоя.
Отболела голова,
Оттряслись ручонки.
Запьянцовская братва
Захотела пшенки.
Наскребли гнилой крупы
Несколько стаканов,
И соленые грибы
Вытрясли из банок.
Жидкой каши на воде
Два ведра сварили,
Взяли ложки и к еде
Тут же приступили.

За те годы, что прошли
Под хмельную чарку,
Позабыли вкус они
Сытного приварка...

Пусть осенью увядает природа,
Пусть осенью солнце не дарит тепло,
А дни все короче, а ночи длиннее,
Но ты не грусти, хоть и лето прошло.
Ты веришь, что счастье твое у порога,
Ты знаешь, любовь тебя ждет впереди.
И пусть даже трудно порою бывает,
Ты сможешь сквозь трудности эти пройти.
Хочу, чтоб шагал ты в ногу со счастьем,
Чтоб друзья тебя окружали всегда,
Хочу, чтоб несчастье всегда забывалось
И чтобы любовь твоя вечно жила!
От всей души, с большим волнентем,
В котором, слов не...

Для того,
Чтоб научиться сострадать,
Я должен вынести
Огромные страданья,
Чтобы узнать
Изнанку бытия
И не озлобиться,
И не замкнуться в горе,
А в мир открыться,
Чтобы получить
От мира помощь.
И, осилив горе,
Узнав
Всю подноготную
Страданья,
Уже не замыкаться
На себе
В благополучии,
А жить
В единстве с миром
И миру помогать
По мере сил.

Жил да был Иван Иваныч,
очень добрый стариканыч.
Самоваром его звали
чаепитцем все знавали.
Лет пятидесяти он,
и здоров как чемпион.
Он всегда давал советы,
слал при случае приветы
всем знакомым, близким, дальним,
вот таким он слыл банальным.
Любил звать к себе на чай,
первых встречных невзначай.
Все в селе его любили:
с утра до ночи хвалили.
А тем временем с небес,
злился очень страшный бес:
«Это ж надо, один он
не пьет водку, самогон,
только лишь чаи гоняет,
мне губить души...

Легкое платье. Распущенный волос.
Знойное лето и тихий твой голос.
Сушь в моем горле, губы слипались,
Любовью с тобой мы в ту ночь занимались.
Прямо на пляже - людей не стесняясь,
Шли мимо зеваки, нам улыбаясь…
В свете луны, такой яркой и чистой
Тебя я запомнил такой же лучистой!

Черная куртка и модная шляпка…
В наш город вернулась осень - мулатка.
В желтой листве мы, утопая с тобой
Друг дружке дарили страсти огонь.
В парке смотрели мы на деревья…
С упавшей листвой уходили...

В селе Яблонька на взгорье
Парень жил, звали Григорий.
Чудаком там слыл известным,
Славным был он, интересным.
Его дружбой дорожили:
Горе, радость с ним делили.
Для всех он подход имел,
Тайной Жизни Григ владел.
Григом-люди называли.
А зверушки понимали,
Им он тоже свой по крови:
Скольких вылечил от хвори,
А от пуль и стрел он спас?
Всю жизнь помнит это барс.
В благодарность, он дал Григу
Хлеба тёмную ковригу:
«Хочешь барса жизнь вкусить?
Стоит только откусить,
От ковриги лишь...

Стена передо мной в трёхсотый раз,
Я бьюсь в неё и вспоминаю нас.
Огонь в груди прожёг дыру,
Мне кажется порой – сейчас умру.
Но нить твоих волос опять в глазах
И я теряю свой огромный страх!

Воспоминаньями лелею часть души.
Твои шаги и наши малыши,
Они могли бы быть, но не судьба.
Ты от меня ушла уже вчера…
Ещё вчера, или опять вчера,
Такая боль, как искры от костра!

Стена передо мной, и снова я тону,
Под тенью осени шагаю в глубину,
Где мы с тобой когда-то при луне,
Дарили...