Жаль не хищница я не орлица

Неведомо сколь путь далёкий в годы.
И в том неведенье не столь печально жить.
Но где-то там за крайним поворотом
Все ж кончится ведущая дорогой нить.

И верно то, что взмыв над пеплом лета
Шепнем, а может быть прорвется всуе крик:
Как жаль! Но вертится, летит планета.
Что ей истлевший одиночной жизни миг.

Все ж жаль, что все прошло, что все умчалось…
И эта осень мокнет в слякоти соплях
Плутовкой рыжей золотом бросалась-
Лишь хвост мелькнул в небесных синих омутах.

Все это блажь...

КРЕСТОВОСКРЕСЕН

Велик тот день, когда впервые
В Его молитву вы вошли,
Земля и небеса живые,
Созданья смертные земли...

Велик тот день, когда Он чашу
Сию приял – когда, с вершин
Спустясь, вошел в семью Он нашу
И как Учитель, и как сын...

Велик тот день, когда на гору
Он Елеонскую взошел –
И сразу перевесил Тору
Его живительный глагол...

Велик тот день, когда, Царь Славы,
Отца прославил своего,
И отступился сам лукавый,
Повержен кротостью Его...

Велик тот день, когда...

Розовым цветом, цветёт иван чай.
В сердце тоска, что то губы дрожат
Словно бы тучкой накрыла печаль
Надо бы ехать, расстаться мне жаль:
С полем, речушкой, тропинкой во ржи,
Ласковым ветром, что в поле кружит,
Запахом сена, что в копнах лежит.
Жизнь нас торопит, всё дальше бежим.
В город пропахший бензином и гарью
Где на плакатах рекламы мигают.
В город асфальтом закрывшим лужайки,
Где на дорогах машины хозяйки.
Город забрал деревенскую долю,
В городе нет деревенского...

Я сам себе торпеду вшил в мозгу,
Хотя мой мозг, как мог, сопротивлялся,
Выплевывал и скручивал в дугу,
Но обессилил и в итоге сдался.

Не ту, что нами принято считать
от пьяни, но хотя и от нее же.
Скорей от дури, от желанья стать
Тем, кем не мог, не буду и не должен .

Я натворить успел немало дел,
О чем-то помню, что-то позабыл,
О чем жалею, в чем-то б не жалел,
А о других - жалею, что не натворил.

Кривить душой еще не значит быть
Плутом, мошенником, пройдохой или вралем...

В синем небе летят журавли,
Вдаль уносят игривое лето:
Что забыли вы, птицы, в дали –
Кто зовёт вас в чужие рассветы?

Кто торопит вас в дальний полёт,
Неужели тревожит, вас, осень?
Жизнь – сурова, паденье и взлёт,
Да года без решения косит…

Журавли мне в ответ прокричат:
Не жалей что ушло, всё вернётся;
Не жалей, что пришёл листопад,
Пусть на сердце немножко взгрустнётся…

Думы светлые, думы мои –
Не укроют на сердце печали,
Улетают мои журавли
В неизвестные дальние дали...

Меня дождь целовал молодыми шальными губами,
я стояла в слезах, подставляя в блаженстве лицо.
До чего он хорош: милый, добрый, внимательный к даме,
только жаль — никогда не наденет на палец кольцо!

Много разных мужчин, я признаюсь, меня целовало.
Я бежала от них, до крови закусив удила...
Почему я всегда перед ласками их пасовала,
а теперь перед ним я раздеться хочу догола?

Ты целуй меня, дождь, я тебе отдаюсь без остатка!
Непривычны, но так удивительны ласки твои.
Ты целуешь так...

Ты прости меня, любимая, за всё,
Я любил тебя, а может, и люблю,
Причинил тебе я многого всего,
Ты прости меня, прости мою вину.

Сохранил я в сердце образ дорогой,
Красоту твою я вижу, как теперь.
Жаль, конечно, что расстались мы с тобой,
Только в прошлое давно закрыта дверь.

Припев.
Не было печали, так черти накачали,
Не было разлуки и чужой любви,
Мы с тобой любили, а теперь расстались,
Словно в дальнем море корабли.

Вспоминаю часто я твою любовь,
Дом, заботу, ласку и слова...

Ты не жалей о несбывшемся, нет, не жалей!
Ты вспоминай то, что было – хотя бы однажды!
И научись приглушать ощущение жажды,
Даже в песках, где бессмысленно слово "налей".

Жажда – такая субстанция: вечно с тобой.
Вечно тебя будоражит, покуда стучится,
Бьётся крылами в груди неуёмная птица, –
Жажда летать уготована птицам судьбой.

Главное, друг мой, однажды взлететь вопреки
Силам привычного здесь, на Земле, тяготенья.
Там, в голубом, совершенно иные хотенья,
Там берега облаков...

Было солнце, было лето,
И в потоках ярких света
Все цвело и зеленело,
Сердце билось, кровь кипела.

На лугу у быстрой речки
Поднимался дым колечком,
Завивался узелком,
Исчезал за бугорком.
У костра лежал пастух,
Говорил с собою вслух.
Его слушала улитка,
Что несла свои пожитки
На натруженной спине.
Да в раскатистой волне
Две лягушки с окуньком
Любовались пастухом.

У костра торчит рогулька,
А на ней висит кастрюлька.
Супа мерное кипенье
Навевает сновиденья.
Погрузился в сон...

К возвышенной глубокой синеве,
Беспомощной, беспамятной, остывшей,
Низиной ставшей, но когда-то жившей
Оградой стен и древних площадей.
Взлетает ласточка – полет её столь близок
К тому беспамятству, беспомощности – в ней
Все далеко, чем дальше – холодней,
Полет ее тем низок.


* * *

И ничего на свете больше нет,
Или сказать по правде не нашлось.
В открытое окно разносит ветер
Листки исписанные
призрачно и монотонно.
И старые названья улиц,
И чуть блестит поодаль площадь,
И...