Зеркальная поверхность льда

Право на выбор желают люди,
Право самим, что им делать решать.
Время покажет и всех нас рассудит,
Зеркало тоже собой может врать.

Зеркало всё показав верно вроде,
Левое сделает правым в себе.
И мы от правого влево уходим,
Блеску зеркальному веря в судьбе.

Право и правда для нас совпадают,
Право чужое нам, ложью зовём.
Те что у власти, права обретают,
Мы им решения право даём.

Право, оно часто лишь на бумагах.
И мы живём, веря в ложь громких слов.
Кто-то в дворцах, ну а кто-то...

Всюду главенствует равновесие,
Смотрясь в зеркало - отражаясь природой.
Из темноты неверия погружаясь в интерес,
Стирая категории вида и категории рода;

Сотни рук,я сегодня паук,
Не плету,но распутываю,чтобы не было мук.
Убьешь паука,умру и я,
Судьба такая...

Клюв в отражении лица,
Я сегодня птица.
Легкий и свободный,и не остановит граница.
Убьешь птицу,умру и я,
Судьба такая...

Были и жабры и плавники,
Гибкий хвост,круглые веки.
Был и лохматый,с когтями,
Ленивый от жира и...

Затуманилось утро.
В студёной серебряной речке
Моет ивушка неторопливо листву.
Расплескались по глади зеркальной колечки
Это носит повсюду шальную плотву.
На крутом бережку
В старых джинсах, в цветастой рубашке,
С тонкой удочкой, босый
Сидит паренёк.
Чуть поотдаль лежит,
Приминая ромашки,
Серый в яблоках пёс,
Охраняя пастуший рожок.
Петухи заливаются криком
В соседнем ауле,
Недоспавшую зореньку
Вызвать напрасно хотят.
Ведь уставшее солнце
Спать поздно ложится в июле...

Грусть расстелю как скатерть-самобранку
Для семимильных сапогов обид
И выйду… как обычно… «спозоранок»
Купать под душем… свой… известный стыд
И улыбнусь оскалом обреченным
В зеркальное (но потное) «окно»
Для всех играя – образ искушенный
Хотя про Еву… позабыл давно
Всё больше змеем протираю Душу
Он как всегда… зелёный… (Паразит!)
И очень часто не… закушен
Но он один… ко мне… БЛАГОВОЛИТ

Над улицей склонилось дерево.
Оно теплом своим, живой волной
Волшебный свод пустило веером
Над серебром дороги и судьбой.

О, вход под аркой – линза яркая
Впускает цвет небес, пути земли,
В ней отражается зеркальная
Мечта живой двери, её любви.

Смотрю сквозь линзу – мама с дочкою
Идут, дождём омыты золотым.
Итак, светло мне с этой парою,
Что день под дождиком мне стал родным.

Спокойна ширь, как сердце у святого,
Безветренна, пуста от белизны.
Лежат снега, молчит трава под слоем
Седого сна печальницы зимы.

Блажен, кто верует в сады из алебастра,
В алмазный воздух, в инея кристалл,
Там спит душа, душа весенней краски,
Там ждет огонь, полей янтарный жар.

Спокойна ширь, зализаны озера
В зеркальный лед, да срок продлен луны.
Меловые задумчивые горы
Под облаком молочной тишины.

Видел я сон довольно жалкий:
Шальная пуля угодила в грудь.
И вкус во рту, от смерти, сладкий,
И сладок прожитый мой путь.
Отныне дух мой, будто ветер;
Без плоти над землёй кружит.
(И то, что создал небесный мастер,
Своим творением не дорожит).

Убит безумец мятежной пулей,
Как при Сталине – дитя войны.
(Чьей хладной и грешной волей,
Мне вновь прельщают эти сны).
Облик в отраженьях зеркальных,
Я искал мне знакомые черты;
Но, ни лица, ни глаз печальных,
Ни тела не узрел я красоты...

Море под вечер поссорилось с северным Ветром,
Тёмные Тучи рассыпались линией фронта.
Мили морские и тёмных небес километры
Соединились в единое у горизонта.

Ветер с апреля завеялся к северным водам,
Лето прошлялся, ни разу не вспомнив о Юге.
А к ноябрю заявился, вдвоём с Непогодой,
К Тёплой Воде, всепрощающей, южной подруге...

Море поморщилось, чувствуя Ветра дыханье,
Разволновалось, предвидя холодную встречу.
Только вчера было с Ласковым Бризом прощанье,
Томный закат и последний...

Все, что видим мы, видимость только одна.
Далеко от поверхности моря до дна.
Полагай несущественным явное в мире,
Ибо тайная сущность вещей не видна.

Омар Хайям

Неба осколок на землю однажды упал,
Этот осколок тепер зовут идеал,
В ясные дни очень трудно бывает понять
Где же тут озеро, где же небесная гладь?

Снизу и сверху зеркальная дивная синь;
Если наверх захотелось лишь руки раскинь,
Смело бросаясь в холодный, но добрый идеал,
Сразу почувствуешь, будто не плыл, а летал.