Земная юдоль

слегка прикоснутся к Божественному
сможет лишь с ума сошедший
в нем сияет Огонь рождественский
и идет он походкой беспечной

не ощущает беспечный юдоли
злобности всякой не ощущает
шагает счастливый в Свободе
и солнце его освещает

Державу вечную за подвиг благочестья
Дарует Бог взамен лукавого оков.
Щедрот Господних не сумел бы перечесть я,
Хотя бы прожил я и тысячу веков.

Един Господь вдыхает в нас и жизнь, и душу,
Един Христос силён вознесть на Небеса.
Один лишь Бог Свои обеты не нарушит,
И лишь Его заботит горькая слеза.

Благая весть бальзамом чудным в сердце льётся,
И потому духовный подвиг не ослаб.
Кто с Ним страдал, к Нему на Небо вознесётся,
Кто бесам кланялся, тот бесам будет раб.

Мой брат, я ты...

Я - фишка для игры на поле жизни,
Юдоли времени, судьба там правит балом,
И каждый миг по своему капризный,
А каждый вдох, то выдоха начало.

Вот кубик брошен, место занимаю,
Своё заметьте, рядом с домом чести.
Поодаль веселятся и страдают
Другие, с ними ангелы и черти.

И мне они предложат сами дружбу.
Мой выбор с кем пойти, обнявши плечи,
Кто другом станет, а кто будет чуждым;
Другим похвастаться,поверьте,станет нечем.

Я - фишка для игры на поле жизни,
Но с кем водиться в...

Четыреста семьдесят седьмой опус

Мел и мрамор с фаянсовых лиц
Докрошит златописная вечность,
Лей, август, хоть бы роскошь столиц
На лилейных старлеток увечность.

Не блюла Финикия венцов,
Одеона во слоте зерцала,
Шелк совьется - виждите певцов,
Коих эта юдоль не взерцала.

Чела наши доселе темны,
Звезды пьем и свечей благовонных
Яд лиется в цариц ложесны,
Опочивших меж шелков червонных.


Четыреста семьдесят восьмой опус


Яду сахарным вишням, под эль
И арак стелят черные...

Сага обвального времени

В зацветших дырах знак юдоли
Я различал и горний свет
Ловил рукою. Счастья нет
И в наше время общей воли.

Мой голос глох, и разговор
Не слышал Бог. В мозгу и ныне
Столб светит, как мираж пустыни,
Дедовник увивает двор.

Через порог -- и упадешь
Туда, где черти строят рожи,
Яйцеобразной формы рожь
Растет на рожках жабьей кожи.

Сливаясь, краски Радклиф вдруг
Чернили блеклую картину,
И помню я гончарный круг,
И вязкую я помню глину.

Чужда ей времени...

1.
Какой же надо выбрать жанр,
Чтоб сразу вышел Жан Вальжан,
И Дракула, и дядя Том,
В одном лице, притом,
Из под пера, обняв слегка
Лолитку, чтоб наверняка,
Крутую, как Брунгильда-тян,
И к алтарю её ведя,
Сто тысяч лайков в тот же день
И нобелевку, ясен пень,
Мне дал, бабло и постамент?
И даже чей-нибудь коммент...
А стиль какой? Я помню два:
Всё умерли, все ржут... В словарь.

Составитель - молодца,
Сколько... Пролистать с конца?

Эпопея?..
Опупею.
Эпическая сага?..
Такая...

Ураган воспоминаний,
ты несёшься сквозь года.
Над тобой горит-сияет
путеводная звезда.

Голуба, чиста, лучиста,
светлым ликом хороша.
Вся сияет и искрится.
Называется «Душа».

Ураган воспоминаний,
не гонись ты за звездой!
Нет привычных расстояний,
нет времён в юдоли той.

Там микроб подобен миру.
Там минуты – как века.
Служит там ориентиром
стихотворная строка.

Оставь надежду, всяк, входящий с нами
В российскую прискорбную юдоль.
И разверни Христа хоругвь, как знамя,
И о награде мыслить не изволь.

Мы не затем здесь, чтобы развлекаться
И нежиться. Нам жребий дан иной:
Искать здесь Истину. И с ней навек венчаться,
Не насладившись сладостной весной.

И если тяжкий крест на плечи давит,
То этим игом Благостный Христос
Людские души от грехов избавит
И в Царстве Божьем оградит от слёз.

Тому, кого сей мыслью «позабавил»,
Поскольку о России...

Одинокого дома душа
Где-то бродит тихонько в потемках,
Размышляя о предках, потомках,
Мысли горькие вороша.

В этих стенах и небыль, и быль,
Крик рожденья и причет поминный,
Чей-то говор почти что былинный
И словес позабытая пыль.

Стены гулко хрустят по ночам,
Наплывают неясные звуки,
Как предвестники близкой разлуки
Поезда в отдаленье кричат.

Я сюда приезжал, приходил,
В дни торжеств или в скорбные даты,
Это было когда-то, когда-то,
А теперь среди ночи один.

Этот час...

Когда мне воздух лёгкие обжёг,
А ветер жёстко обозначил скулы,
Сорвало вниз,
И в затяжной прыжок
Превратная судьба пределы разомкнула.
Я был совсем один,
Я, как Икар, летал,
Смеялся или пел от ярого бессилья?
Упругий ветер выл и в крик перерастал,
Ломило за спиной мифические крылья.
Что беспределен мир – давно решён вопрос,
Земля – моя юдоль,
К чему затяжки эти?
…Гудел надрывно шмель, лопух зелёный рос.
Что может быть родней ещё на этом свете?
1985г.