Зеленая акварель

Поймаешь взгляд ты мой не раз
Тебе о чем-то говорящий.
Он то веселый и живой,
А то задумчиво грустящий.

Твой взгляд ловлю и зелень глаз
Меня манит туманным взором.
И не смотри с немым укором,
Я красотой сражен сейчас.

Я позову тебя с собой
За двери жизни предстоящей.
Живу мечтой и лишь с тобой
Хочу делить свой взгляд манящий.

Меня там нет, где воздух твой,
Где реют дымкой облака.
Осевший вьется легкий зной,
Бежит зеленая река.

Где серебристая гора,
Бросает отблески в цветы.
Звенит июльская пора,
Ласкают мягкие черты.

Где климат свежий, как нектар,
Где пышет солнечный дворец,
Пестреет легкий сизый мар,
От влажных клумбовых колец…

Фонтанчик - узкая струя,
Прикрытый пальцем бьется ввысь.
Сверкает радуга твоя.
Я это вижу. Оглянись...

Вспомни.
Ночь: лунный люминесцентный ветер в закутке
Бетонных стен, охраняемых фонарями.
Оглянись. Образы за стеклом.
Здесь.
Листопад, будто треск костра и хруст гравия.
В развалинах храма
или сельского магазина на пустыре.
Детство: змея, живущая в черепе.
Солнечный свет на подоконнике, было.
Судьба. Грунтовые воды в паузе между
прошлым и прошлым.
Судьба – это змея, прижатая рогатиной
прошлого и прошлого, –
впечатана в камень.

II

Прильнув всей кожей к земле,
Украшенной...

Ты снова замолчал, не объяснив причины,
И снова в пустоту уходят мои сны,
И снова в тишину я прокричу : Любимый!
Прошу, услышь меня. Ведь нужен мне лишь ты!

Я говорю с тобой, как будто ты здесь рядом,
Как будто ты стоишь, прижав меня к себе,
И смотришь на меня своим зеленым взглядом,
И шепчешь, что скучал, конечно, обо мне.

Я затаю дыханье от этого мгновенья,
Возьму твою ладонь и прикоснусь щекой,
Ведь даже эти мысли дают мне вдохновенье,
Дают желанье жить и сердцем и Душой.

Ах...

Весною не до сна
Мерещатся сеньоры
Любви бокал вина
В альпийские просторы
Где радуга - дуга
Качает в синеве
Зеленые луга
И солнце в голове
Туманный Альбион
Парит над Колизеем
И шумный перезвон
Коррида Пиренеев
Гламурная Элен
На радужных волнах
В сообществе cирен
В брильянтовых огнях
На облаке в восход
На огненный экстрим
Плывет к ней пароход
Смелее пилигрим...

Сто лет без любви.
Тишина. Пробивается утро
Бесцветным лучом.
И скользит по вершине горы,
Открывая покровы из снега и льда.
Зеленое море лесное внизу молчаливо.
Ни звука, ни пения птиц.
Облака проложили свой путь,
И уходят цепочкой в пространство…
Просыпается мир. Он другой,
Обновленный и добрый.
Совершенство его не измерить ничем…
Убегающий шорох камней.
И падение гулкое вниз
Разбегается эхом.
Каскады ударов усилены им…
Выступает нога из пещеры на скалах.
И улыбка лицо озаряет...

Сезон дождей не наступил.
Покров шуршит листвой опавшей.
Прозрачный лес пустой застыл,
Осенний голый и уставший.

Еще крапива не легла,
Её листочки обжигают,
И ловят горсточки тепла.
И летней зеленью пылают.

Среди стволов мелькнула тень.
Бесшумный призрак растворился.
Сухой открылся старый пень,
В грибах, Опятами прикрылся.

Вокруг одна лесная глушь.
Все дальше лес тебя уводит.
Но мысль окатит словно душ,
Что за спиною кто-то бродит…

Небосвод скатывается за гребни холмов.
Горизонт здесь – китайская грамота:
небо так же близко и ясно,
как эти холмы.
Холмы и небо: словно инь и ян.
Зеленый и синий –
один на один, наедине.
Мир здесь – терновая ягода с наполовину
содранной кожицей
неба.
Под ней – волокнистая мякоть холмов,
что играют мускулами под шерстию трав
на ветру.
Вытри небесный
налет
на ягоде терна, –
Обнаружится космоса бездна
черная,
как под снегом – лед.

II

Уперевшись в облака рычаг...

Серость будних дней,
Мёртвые цветы,
Тусклый блеск свечей,
Горькие мечты,
Колкость гневных фраз,
Сердца злую боль,
Слёзы в первый раз,
Слёзы во второй…,
Запах прошлых бед,
Прошлых страхов вкус,
Ужас слова «Нет»,
Змей судьбы укус,
Бедность пышных слов,
Грубый взгляд друзей,
Блеск в глазах врагов,
Крик в устах детей…

А также:

Солнца яркий свет,
Аромат цветов,
Счастье прошлых лет,
Теплоту ветров,
Милый разговор,
Сердца стук живой,
В зелени весь двор,
На душе покой,
Мира...

ритмичная вселенная архитектуры эпох
развесила гирлянды перемигивающихся звездочек
и бегают мурашками мерцаний
радиосигналы ракушек галактик
по обнаженному зеркалу небесных сфер
в чаду античного фимиама
посейдон на крыше эрмитажа
предался оргии с любвеобильными кариатидами
линия горизонта неразличима во тьме до слияния
пышные груди туч обнимают эрекционные небоскребы окраин
а желтая чакра луны истекая нежностью
капает зеленым абсентом на каменные лбы площадей
вырвавшиеся из узды...