Здесь романтиков нет

Мы романтики и сердцем и душою.
Пусть мы молоды, но это не беда.
Мы друзья с завидною судьбою
Это нам ведь строить города.
И пускай тайга шумит сурово,
И пускай мороз жестокий жжёт,
Твёрже непогоды наше слово.
Пусть Сибирь суровая нас ждёт.
Мы придёт туда не как туристы.
Как солдаты, как строители придём,
Встанет город нам навеки близкий
У реки, на берегу крутом.
Вслед за нами будут приходить
Люди с беспокойною мечтой,
Чтобы неизвестное открыть,
Что осталось тайной нам с тобой...

Да я романтик...
Я вижу то, чего не видят другие,
Те вещи, о которых уже давно позабыли.
Лишь истинная красота движет в жилах кровь,
А ты замечаешь ее, вновь и вновь...

Кольцеобразно город растекается в пространстве,
Колодец неба синью плещется вверху;
Внизу ж — сто этажей стеклянного аббатства
И Гулливер на улице — размером со блоху.

А кто-то ловит кайф, сидя вдвоем на крыше,
Вдыхая солнце, они смотрят вдаль.
Романтиков суеты мира не колышат,
У них своя есть радость… и печаль.

Он снова и снова искал в незнакомке
Не глаз глубину, - отраженья взаимность,
Пытаясь в случайном найти непрерывность.
И.. вслед за Одной, потревожив мир тонкий,

Разочарованьем сменялась Другая...
Но женской превратности не опасаясь,
Любил не как все, не от чувств защищаясь, -
Умение чувствовать оберегая

Отказ Первой встретил Он, встав на колено, -
"Афине" хотелось "взять приступом крепость".
Вторая, признаний отметив нелепость,
Хоть искренних, - требовать стала поэмы

Но, как...

Читал немало сказок и рассказов я
Про Новый год и как его встречать.
Все ерунда! Напьюсь до безобразия
Подальше всех пошлю и лягу спать.

Ликуй Европа, Африка и Азия.
Австралия с Америкой гуляй!
А мне то что?! Напьюсь до безобразия
И захраплю, мне в спальне тоже рай.

Какая там романтика, фантазия?
Опять мы разругаемся с женой.
Ну наорусь, напьюсь до безобразия
Да и задрыхну под курантов бой.

Вновь, скоро Новый год. Что за оказия?
Да, времечко летит и не догнать.
Ну, вот, опять...

Поэты и мечтатели, в полях туманы стелятся,
Пришла пора засунуть нам тетради в рюкзаки.
Давно по лесу носится осенняя, метелица
И на болотах клюквенных видны её стежки.

Поедем за туманами, за красками осенними,
Лазури с края неба немного отщипнем.
Забудем про квартиры мы, про пледы с батареями -
В бетонных джунглях музу наверно не найдем.

И у костра, на отдыхе, споет нам семиструнная
О счастье и удаче, о дружбе и любви.
Пока парок над чайником и ртами ночью кружится
Мы поболтаем...

Степь далёкая ,моя родная.
По тебе скучаю всей душой.
Ты раздольная ,начала нет и края.
Там живёт народ душевный и простой.
Земляки мои ,родные люди.
Я вдали здесь понял, что без вас.
Пустота на сердце моём будет.
Ведь одна земля вскормила нас.

Ведь росли ,учились и взрослели.
И делили радость и беду.
Жили вместе ,только врозь старели.
Здесь таких друзей я не найду.

Нет, здесь тоже люди неплохие.
Просто мы чужие здесь всегда.
Разные мы с ними, мы другие.
Лучше или хуже...

Коль нет слезы, а плакать точно надо,
Поверь, Сам Бог слезу тебе не дал,
Но… не всегда слеза душе награда,
И не всегда Бог этим наказал…
Слеза, как факт. Прими. Сбылось. Так надо,
Слеза, как Боль, как крик, как тяжкий стон –
Свершилась неожиданно утрата,
Здесь нет надежд и не вернуть, как сон…
Глаза сухи – то Бог в тебе не плачет,
Не разделяет…. Не произошло…
Не верь глазам, ушам… - здесь все иначе,
Здесь есть надежда, есть тебе плечо…
Здесь есть и оправданье и спасенье,
Здесь...

Всё хорошо, так что же нет покоя,
И мысли горечи полны.
И ночь в кошмары дверь откроет,
Наполнив ими мои сны.

Машин век, техники прогресс,
Весь день работа в помещении.
Здесь не шумит листвою лес,
Нет солнца, ламп здесь освещение.

А где-то, степь и вкус полыни,
Подарит воздуха глоток.
Там неба свод бездонно-синий,
Алеет зорькою восток.

А где-то, всё в ромашках поле,
И мир огромен и велик.
И нет прогресса, но есть воля,
И солнца в небе яркий лик.

А здесь..... - Здесь сытно...

Восемьдесят лет в социализме
Провели Израиля сыны
При Аоде, без идиотизма
При основах жили Ленинизма
Иегове преданно верны,

У заморских шлюх не ночевали.
Дамы в лифчик клали пистолет
И когда к ним очень приставали,
Как учила партия, орали:
На обетованной секса нет.

Вождь их умер тихо, интровертно.
Не успев Судью похоронить,
Бросились сыны грешить конкретно.
И ученье вовсе не бессмертно,
Если за ним некому следить.

Не таков, однако, Иегова.
Он евреев через не могу
Наказал...